Ресурс Пси-фактор опубликовал лекцию известного украинского социального психолога и социолога, директора консалтинговой компании «Ntd Group» Виктора Сороченко о принципах военной пропаганды, прочитанную в Киеве в 2003 году в рамках его курса лекций «Психология пропаганды». На фоне шокирующей возгонки истерии вокруг Украины и растущей угрозы большой войны как минимум в Европе это очень своевременный текст.
«Разумеется, народу не нужна война… Однако, политику всегда определяют лидеры, а им втянуть страну в войну проще простого: демократия ли это, парламентская республика, фашистская или коммунистическая диктатура. С голосованием или без него, народ всегда можно заставить делать то, что выгодно властителям. Это дело нехитрое. Все, что нужно сделать — так это сказать людям, что на них напали и обличить пацифистов в отсутствии патриотизма, а также в том, что они подвергают страну опасности и предают ее интересы…». (Герман Геринг, из выступления на Нюрнбергском процессе)
Любая война, развязанная власть имущими, всегда начинается с пропагандистской истерии, цель которой — обмануть собственный народ и мировое общественное мнение, заставить людей сказать «да» грядущим массовым убийствам. Поэтому каждая война сопровождается ложью в средствах массовой информации, поскольку правительствам необходимо добиться общественной поддержки действий своих армий. Наряду с военными битвами, идут непрерывные сражения за умы людей, за создание «правильного» общественного мнения, за контролирование информационных потоков.
Уже в период Первой мировой войны были сформулированы главные цели военной пропаганды [см. Brown, 1963]:
- Убеждать свое население в правильности действий, поддерживать его боевой дух, мобилизовывать и направлять ненависть против врага.
- Любыми методами вносить раскол в лагерь противника, подрывать его боевой дух, ослаблять и деморализовывать его население,
- Развивать дружбу с нейтральными странами, по возможности, превращая их в союзников.
Основные принципы военной пропаганды были изложены британским дипломатом лордом Понсонби (1871-1946). Суть этих принципов сводится к следующему:
1. «Мы не хотели войны»
Понсонби разъяснил, что для ведения военной пропаганды первым делом необходимо убедить собственный народ в том, что «мы» не хотели войны. Это «другие», «они» начали войну, или мечтают ее начать со дня на день. «Мы» же вынуждены защищаться. Использование этого принципа прослеживается практически в каждой войне. Главное — убедить людей, что «плохие парни» ненавидят «нас» и уже начали (или готовы начать) первыми. В качестве доказательства может подсовываться подходящее политическое убийство, нападение, террористический акт, проч. Чувство мести — простой и эффективный способ направить ярость граждан в нужное русло.
Взрывы в Москве и Волгодонске (1999) были активно использованы российскими властями для того, чтобы сформировать в общественном сознании мнение о безальтернативности военного решения проблемы Чечни. После того, как во время терактов погибли сотни мирных жителей, любой правозащитник, выступающий против колониальной войны в Чечне, стал восприниматься средним россиянином не иначе как изменник Родины.
Теракты в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, психологический шок и последовавший за ним взрыв патриотических чувств граждан США (психологический эффект компенсации), были активно использованы для внедрения в массовое сознание «образа врага» — терроризма. Этот образ легко «лег» на национальные особенности американцев — трудолюбие, тщательность в деталях, сентиментальность, чувствительность, практицизм, рациональное мышление, голливудское ковбойское воспитание. «То, как Бушу и его хунте удалось перенаправить гнев Америки с Усамы бен Ладена на Саддама Хусейна, является одним из величайших пиар-трюков в истории», — пишет Джон Ле Карре. Запуганными и поэтому легко внушаемыми американцами стало легко управлять и оправдывать любые военные авантюры, развязываемые против неудобных для Соединенных Штатов политических режимов. Вспомним о том, что подобная ситуация когда-то привела к власти гитлеровский нацизм, который также нашел свой «образ врага», играя на национальных особенностях немцев.
2. Враг воплощается в конкретной личности
«Не обязательно заставлять ненавидеть весь народ, — писал Понсонби. — Надо персонифицировать образ врага, показать своему населению, что глава, руководитель «других» — это душевнобольной, свихнувшийся, продажный человек».
Этот принцип действует и в современной войне. Сегодня западная пропаганда вовсю «демонизирует» образы «плохих» политических лидеров: С. Милошевича, С. Хусейна, М. Каддафи, Ф. Кастро и других. Главное — доказать, что «они представляют угрозу для всего цивилизованного мира». Кокаин в апартаментах панамского генерала Норьеги, свергнутого в 1989 году американской военщиной, прошел как доказательство по всем мировым СМИ. Позднее он оказался простым тальком, но это уже никого не волновало. Норьега также обвинялся в рэкете, садизме, сексуальных отклонениях, болезни СПИДОМ. Перед началом второй иракской войны (2003) по телевизионному каналу Fox News американцев информировали о том, что Саддам Хусейн больше всего на свете любит «принимать душ, омываясь кровью своих жертв»…
Демонизация врага эффективна при пропаганде на свое население или народы дружественных и нейтральных стран, однако при воздействии на противника она действует далеко не всегда. После прихода Гитлера к власти (1933) лояльность большинства немецкого населения нацистскому правительству была усилена добавочным стимулом: миллионы людей стали отождествлять правительство Гитлера с Германией. Во время второй мировой войны любые пропагандистские нападки на фюрера воспринимались большинством немцев как нападки на их родину. В кризисные периоды для обычного человека нет ничего тяжелее, чем чувствовать себя одиноким, не принадлежащим ни к какой большой группе, с которой он может себя отождествить. Гражданин страны, как бы ни был он чужд действующему политическому режиму, в тревожное время вынужден выбирать между одиночеством и чувством единства со страной. И большинство выбирает единство. Перед лицом внешней угрозы оппозиция правящей партии психологически и морально становится равнозначной государственной измене. Поэтому во многих случаях люди, не имеющие ничего общего с правящим режимом, защищают режим от любой критики извне, потому что расценивают ее как нападки на страну. Происходит поляризация, отражающаяся в фразе «кто не с нами, тот против нас».
Из этого следует важнейший принцип военной пропаганды: любые нападки на страну и на ее лидера, любая порочащая пропаганда только усиливают лояльность тех, кто еще не вполне отождествляет себя с государственной системой. Эта проблема не может быть решена даже самой умной и искусной пропагандой. Ее может решить только военная победа. При неблагоприятном же ходе боевых действий такая пропаганда вообще обречена на провал. «Данными причинами объясняется крайне низкая эффективность пропаганды Красной Армии на польские войска в 1918-21 гг., на финские в ходе «зимней войны» 1939-40 гг., на немецкие в первые два года Великой Отечественной войны. Во всех этих случаях информационное воздействие сталкивалось и с неприятием враждебной пропаганды, и с сильными националистическими настроениями. …Если же уровень морально-политического состояния противника недостаточно высок, а боевые действия складываются неудачно для него, то психологическое воздействие имеет все шансы оказаться результативным». [Крысько, 1999]
Когда страна проигрывает войну, многие люди начинают пересматривать свое отношение к национальному лидеру. Во вчерашнем «отце нации» они находят идеального кандидата на роль универсального козла отпущения. «Душу и тело мы отдадим за тебя, Саддам Хусейн!» — в едином порыве скандировали десятки тысяч иракцев перед началом американской агрессии (2003). Через две недели, когда американские войска захватили Багдад, те же самые иракцы с наслаждением жгли портреты Хусейна перед телекамерами, разбивали памятники диктатору с криками «Смерть Саддаму!». Толпа всегда с наслаждением топчет того, кого еще вчера превозносила до небес, — писал Гюстав Лебон.
3. Наши действия мотивируются принципами человеколюбия
Продолжим цитировать лорда Понсонби: «Следует умалчивать, что в каждой войне в первую очередь преследуются экономические цели, подчеркивая лишь гуманитарные причины. Так это было во времена Первой мировой войны: мы не воевали за контроль над Суэцким каналом или за новые колонии… Ни в коем случае! Мы сражались, руководствуясь принципами высочайшего благородства. В Первую мировую войну это были: «раздавить милитаризм», «защитить малые народы», «подготовить мир к демократии»…
Ну что же, гуманистические принципы и сейчас приводятся в качестве основных причин для любой интервенции. Разумеется, с поправкой на современные реалии: «уничтожить террористические базы», «не допустить распространения оружия массового поражения», «свергнуть кровавый диктаторский режим…», «избавить народ от страданий»…
4. Действия врага отличаются особой жестокостью и вызывают ужас
«Нужно максимально оперативно распространять сведения о жестокостях, совершенных противником, разъясняя, что именно ему свойственны подобные поступки». Мы сами или наш народ всегда невинны, а вот наши враги — звери и садисты. В действительности, все армии мира на войне действуют с жестокостью. Но принцип военной пропаганды состоит в том, чтобы доказать, что именно у другой армии жестокость является обычным делом, тогда как у «нас» она — «вынужденная необходимость» или «досадная случайность».
Во время первой мировой войны британская пропаганда распространяла легенды о зверствах немецких солдат по отношению к бельгийским младенцам, ибо на самом деле было мало фактов жестокости и недоставало «горючего» для разжигания ненависти к врагу. Чтобы навязать общественному мнению войну в Персидском заливе (1991), информационное агентство Hill & Knowlton по заказу американского правительства изобрело легенду о кувейтских младенцах, якобы умерщвленных иракскими солдатами прямо в роддоме. В среднем же, регулярные армейские части с обеих сторон никогда не совершают военных преступлений в тех масштабах, о которых обычно трубит пропаганда противника. Даже во время второй мировой войны, несмотря на жесточайшие военные сражения, зверские поступки в целом ограничивались особой средой — войсками СС и НКВД.
«Во время войны мы унижали японцев, изображали их нелюдями. Это помогало нам оправдывать собственные преступления, в частности, атомную бомбардировку Нагасаки», — напишет после войны Черчилль в своих мемуарах. Возможно, именно это объясняет, почему после окончания войны только очень маленький процент граждан государства-победителя испытывает сочувствие к понесенным другой стороной невинным жертвам.
В конце Второй мировой войны американские самолеты сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Погибло более 150 тыс. мирных жителей, десятки тысяч пострадали от ожогов и радиации. Вскоре после этого события (в 1946 году) был проведен социологический опрос. Он показал, что менее 5% американских граждан осуждали применение ядерного оружия, тогда как около 25% опрошенных были убеждены, что нужно было сбросить еще больше бомб. Почему так много американцев приветствовали бессмысленную смерть и уничтожение невинных жертв? Американские психологи считают, что именно под влиянием военной пропаганды, красочно изображающей жестокость и агрессивность противоположной стороны, большая часть американцев постепенно приняла уничижительные установки по отношению к японцам, поэтому люди легко одобряли факт причинения японцам страданий.
«Значительная часть подобной пропаганды состоит из преднамеренной, сознательной лжи, но отчасти ей присуща та же «искренность», какая обычно характерна для параноидальных обвинений», — писал Эрих Фромм. Эти обвинения всегда имеют функцию самозащиты от разоблачения собственной агрессивности. Они строятся по формуле: это у тебя агрессивные намерения, значит, я не виноват. В психоанализе этот глубинный психологический механизм называется рационализацией.
Нередко этот механизм доходит до абсурда, поскольку своих противников обвиняют в том же самом, что откровенно признают собственной целью, и даже не утруждают себя стремлением прикрыть это противоречие. Во времена Третьего Рейха гитлеровская пропаганда обвиняла коммунистов, евреев и славян в тех же самых вещах, которые сама же провозглашала «законнейшими целями действий немецкого народа» — в стремлении к мировой гегемонии. Сегодня правящие круги США во всеуслышанье заявляют о разработке новейших систем вооружения. Однако те же Соединенные Штаты считают своим долгом всячески препятствовать появлению высокоэффективного оружия у слаборазвитых стран. «Не допустить распространения оружия массового поражения » — один из популярнейших пропагандистских лозунгов. Для его осуществления используются все возможности: от применения «блокирующих технологий» до военной интервенции. Перед началом агрессии в Ирак (2003) печать, радио, телевидение США и Великобритании широко распространяли слухи о наличии у Ирака огромных запасов химического оружия, а также о готовности Саддама Хусейна его применить. Оружие массового поражения, если оно и есть у стран «третьего мира», является лишь песчинкой по сравнению с тем огромным арсеналом, который накопили развитые государства. Но принимать инспекторов ООН, отслеживающих его наличие, США, Израиль, Великобритания, Германия, Франция и Россия вряд ли согласятся…
Успех всех вышеизложенных пропагандистских принципов всегда основывается на одном базовом фундаменте: психологической готовности общества их воспринять. «Хитрые» приемы и методы пропаганды всегда вторичны. Они являются производными от глубинных социально-психологических процессов и массовых настроений, имеющих место в данном социуме. Чтобы пустить побеги, зерна пропаганды должны упасть в благодатный психологический грунт. Другими словами, военная пропаганда особенно эффективна при высокой степени психологической и идеологической готовности населения к войне.
Эта готовность может иметь различные истоки. Сегодня психологи и философы говорят о колоссальном уровне разрушительных агрессивных тенденций, обнаруживаемых в современном обществе. По большей части они не осознаются как таковые, а рационализируются в различных формах. Созданы многочисленные научные теории, так или иначе объясняющие человеческую агрессивность и причины возникновения войн и вооруженных конфликтов (См. роль дихотомии «Мы — Они» [1] в истории развития человеческого сознания, теории агрессии З. Фрейда [2], Э. Фромма [3], К. Лоренца [4], Скиннера [5], фрустрационная теория [6] и др.).
Есть мнение, что основным условием развития Homo Sapiens стало наличие внешней опасности, объединяющей людей в группу. Многие ученые утверждают, что если у сообщества нет внешних врагов, то актуализируется агрессивность внутри общности, что чревато ее развалом. Поэтому поиск внешнего противника стал для первобытных общин условием выживания и дальнейшей эволюции. Жесткое разделение на «мы» и «они» психологически сплачивало массу — людей, вынужденных противостоять внешним противникам «они».
С одной стороны, агрессивное поведение людей имеет биологические корни, оно запрограммировано в людях, связано с врожденным инстинктом. С другой — оно коренится в человеческом характере, в человеческих страстях, за которыми стоят побуждения отнюдь не природного свойства. Страсти человеческие… Они живут в любой эпохе. Любовь, страх, вера, фанатизм, властолюбие, стремление к наслаждению ими… Они возобновляются в каждом поколении и обусловлены как биологическими факторами, так и созданными социальными, политическими и экономическими обстоятельствами.
«В первую очередь наслаждаются властью вожди, но и широкие массы отнюдь не лишены такого садистского удовлетворения», — утверждал Эрих Фромм. Власть имущие нередко приучают свой народ наслаждаться превосходством над другими народами и стремиться к мировому господству. Финансово-политические силы, заинтересованные во внешней экспансии, постоянно разжигают такие настроения. Делается это, в частности, путем скрытого или явного культивирования шовинизма. Основные рациональные оправдания таковы: господство «нашей цивилизованной нации» над другими народами осуществляется в интересах этих же народов и интересах мировой культуры в целом; стремление к господству — это лишь защита от агрессивного стремления других к господству над «нами», над «нашим народом».
В этом случае не только непосредственная пропаганда, но и общественные устои в целом, вся система образования, масс-культура (от кинематографа и компьютерных игр со стандартными сюжетами о том, как «наши парни» в очередной раз спасают мир, до соответствующего вентилирования новостей в СМИ) направлены на то, чтобы привить массам убеждение в «нашем» превосходстве над другими государствами и народами. Делается это путем манифестации «нашей» мессианской роли в истории, «нашей» богоизбранности в деле установления «справедливого мирового порядка». Так формируется своеобразная идеологическая база, на основании которой одна страна без всяких на то оснований присваивает себе право диктовать условия всем остальным с позиции грубой силы. Причем такой диктат обычно опирается на полную поддержку и одобрение со стороны большинства населения. Нация начинает стремится к максимизации своего благосостояния за счет использования силового воздействия на окружающих, оправдывает вмешательство во внутренние дела неугодных государств и народов. Экономическая, военная и культурная экспансия при этом прикрывается (рационализируется) гуманистической или патриотической риторикой.
Расовые и политические меньшинства в нацистской Германии, а затем и другие народы, которые объявлялись слабыми или загнивающими, — это те объекты садизма, которые «скармливались» немцам в годы гитлеровской диктатуры.
Еще одна распространенная разновидность современного шовинизма — религиозная. Самый наглядный пример — исламский фундаментализм, который сегодня пышным цветом расцветает в мусульманских странах. С одной стороны, он является естественной реакцией народов Востока на агрессивную экспансию западной цивилизации. С другой — он насаждается искусственно, скрыто или явно культивируется теми исламскими политическими элитами, которые под антиколониальными и религиозными лозунгами стремятся занять лидирующее положение в регионе и весомое — в мире.
Помимо вышеизложенных, существуют и другие принципы военной пропаганды. Подробно останавливаться на них нецелесообразно, поскольку они хорошо описаны в специальной литературе. Поэтому просто кратко перечислим их.
5. Использовать принцип легитимности
Всегда нужно действовать от имени народа, ООН, мирового сообщества или всего человечества, хотя считаться с мнением человечества совсем не обязательно. Военная операция США против Саддама Хусейна (2003) называлась «Свобода Ираку», однако никто не спрашивал самих иракцев, хотят ли они свободу, принесенную на крыльях «Томагавков». Развязав войну, США и их союзники, провозгласившие своим принципом установление и развитие демократических институтов во всех странах мира, попросту надругались над основным принципом демократии: уважением к точке зрения большинства. В Австралии большая часть граждан выступала против войны, в Великобритании не поддерживали агрессию против Ирака более 60% населения, в Испании — 80%, в Японии — 90%. Антивоенные настроения разделялись большинством людей и во всех других странах мира, вошедших или не вошедших в проамериканскую коалицию Единственная страна, где идея войны пользовалась популярностью, — сами США. Причины этого были рассмотрены выше. Поэтому было бы несправедливо обвинять американский народ в тупоумии или жесткости.
6. Всегда нужно преувеличивать свои успехи и потери противника
Во время войны потери в живой силе и технике называют не фактические, а руководствуясь своей выгодой. Изо всех сил создается позитивный имидж «нашей» сильной и подготовленной военной силы, и, соответственно, подчеркивается слабость противоположной стороны. Это необходимо как для деморализации врага, так и для поднятия боевого духа своего населения. Делается это, в частности, всяческим акцентированием в СМИ того, как хорошо подготовлена наша армия, какое мощное и высокоточное у нее вооружение и т.д.
7. Распространять дезинформацию и слухи
Цели все те же: уменьшить боевой дух и желание сражаться у противоположной стороны, ослабить и деморализовать вражеское население. Другие задачи: подрыв международного авторитета государства, его сотрудничества с другими странами, провокация конфликтов, разжигание недоверия, подозрительности, обострение политической борьбы, отторжение руководство противника от его населения, провоцирование репрессий против оппозиции и др.
Основную роль в распространении дезинформации и слухов в современной войне играют масс-медиа. Готовятся специальные статьи, интервью, «горячие новости», документальные фильмы и прочий фактаж, который целенаправленно разносится СМИ под видом объективного и непредвзятого освещения событий.
8. Использовать «черную» пропаганду
Более выгодным, чем ведение военной пропаганды из внешнего источника, является введение информации якобы от внутреннего источника (т.н. «черная» пропаганда). Население страны нередко воспринимает пропаганду противника с большим предубеждением. Чтобы вызвать доверие, пропагандистский источник должен прикинуться «своим». «За несколько месяцев до вторжения немецких войск во Францию (1940) пропагандисты Геббельса стали активно использовать так называемые «черные» передатчики, которые выдавали себя за французские радиостанции. Они распространяли всевозможные слухи, подвергали ожесточенной критике правительство Франции, сеяли неуверенность и панические настроения среди населения и военнослужащих. В результате к моменту решительного наступления немецких войск моральный дух личного состава французской армии оказался настолько подорван, что она была не в состоянии оказать серьезное сопротивление оккупантам». [Крысько, 1999]. Во время войны в Персидском заливе американскими пропагандистами специально было создано радио «Голос свободного Ирака», которое вещало якобы от имени иракской оппозиции, выступающей против диктатуры Саддама Хусейна.
Литература:
- Brown J. From Propaganda to Brainwashing. — Harmmondsworth, 1963. — P. 82-83.
- Aronson E.,Wilson T.D., Akert M.A. Social Psychology. — Addison-Wesley Educational Publishers Inc., 1999
- Крысько В.Г. Секреты психологической войны. — «Харвест», Минск, 1999. — Cтр. 90, 351
- Лоренц К. Агрессия (так называемое зло). — «Прогресс». М., 1994
- Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. — М., «Наука», 1966
- Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. — М., «Республика», 1994. — Стр. 30-45
- Фромм Э. Бегство от свободы. — М., 1990. — Стр. 179-180.
- © Сороченко В.А. Психология пропаганды. Курс лекций. — Киев., 2003 г.
Иллюстрация: плакат с сайта «Политнавигатор».