Разговор о холодном мире. Что нужно для мирного договора Армении с Азербайджаном
Очередной всплеск надежд на подписание мирного договора между Арменией и Азербайджаном закончился ничем. Всего несколько недель назад, в конце 2023-го, чиновники из обеих стран говорили, что документ может быть подписан до новогодних праздников. Но вот праздники прошли, а от прежнего оптимизма не осталось и следа. Все осознали, что нерешенных вопросов еще много, а желания решить их как можно скорее нет. Тем не менее на этом фоне постепенно вырисовываются новый, более реалистичный подход сторон к переговорам и даже возможные очертания будущего мирного договора. О том, каким он, скорее всего, будет, рассуждает на Carnegie Endowment журналист, сотрудник ИД «Коммерсантъ» Кирилл Кривошеев.
От прогресса к регрессу
Заявления об «историческом моменте» для подписания мирного договора между Арменией и Азербайджаном звучат так часто, что на них перестают реагировать. Чудесного прорыва ждали в конце 2022 года, затем — весной 2023-го, потом — осенью после установления азербайджанского контроля над Карабахом. Каждый новый вариант договора называли «окончательным», согласованным на 80% или 90%.
Каждый раз стороны демонстрировали какое-то достижение, которое должно было «придать импульс» переговорному процессу. Сначала таким импульсом была встреча в Праге, где Пашинян признал территориальную целостность Азербайджана, затем — активизация диалога между Арменией и Турцией, работа армянских спасателей в зоне турецкого землетрясения, присутствие Пашиняна на инаугурации Эрдогана.
Накануне 2024 года оптимизма в заявлениях стало еще больше, чем накануне 2023-го. Администрации армянского премьера и азербайджанского президента даже выпустили совместное заявление по этому поводу, которое наделало много шума как «историческое и беспрецедентное». Однако на деле общие слова о признании территориальной целостности друг друга и последовавший обмен военнопленными не принесли революционных перемен.
Без особых последствий остался и недавний двусторонний жест доброй воли, когда Армения сняла в пользу Азербайджана свою кандидатуру на проведение следующей конференции ООН по изменению климата COP29, а Азербайджан за это поддержал включение Армении в Бюро Восточноевропейской группы COP. Обмен любезностями получился действительно беспрецедентным, но чисто символическим.
Определенные надежды возлагались на возможную встречу глав МИД двух стран в Вашингтоне, которая планировалась на январь. Но теперь уже ясно, что она не состоится: стремление Азербайджана к «суверенизации» переговоров и отказу от любого посредничества крепнет параллельно с углублением его конфронтации с западными державами: США и Францией.
Тем не менее шанс поставить промежуточную точку в конфликте, подписав мирный договор, все-таки сохраняется. Промежуточную — потому что любой договор неизбежно будет рамочным, и его еще много лет надо будет дополнять новыми документами. Но недооценивать первый шаг тоже не нужно.
Мир без делимитации
Отчасти препятствия для заключения мирного договора исчезают и без переговоров. Еще полгода назад Армения и Азербайджан спорили о том, следует ли прописывать в этом документе права армянского населения Карабаха. Позиция Баку заключалась в том, что если оговаривать права армян, то надо оговорить и права азербайджанцев, покинувших Армению в самом начале конфликта — 1988–1990 годах. Но теперь, когда весь Карабах контролируется азербайджанцами, а число оставшихся там армян не превышает сотни, этот вопрос снят.
Однако спорных тем по-прежнему хватает: анклавы, «разблокировка транспортных коммуникаций» и делимитация границы. Ясности по этим вопросам по-прежнему немного, но зато стороны наконец проговорили вслух очевидные вещи.
Прежде всего, и Армения, и Азербайджан признали, что проводить делимитацию их границы придется уже после заключения мирного договора. Это признание радикально облегчает путь к его подписанию, потому что делимитация любой границы — тем более проходящей через горы — занимает многие годы. Аналогичные работы между Азербайджаном и Грузией не завершены до сих пор, хотя войны между ними не было.
А в случае с армяно-азербайджанской границей дополнительных осложнений хватает. Армяне хотели бы, чтобы делимитация проводилась на основе карт Генштаба СССР 1970-х годов — именно тогда границы советских республик закрепились в нынешнем виде. Однако Ильхам Алиев раскритиковал такой подход, заявив, что до 1969 года (когда руководителем Азербайджанской ССР стал его отец Гейдар Алиев) земли республики по кускам передавались армянам.
Предложение Баку сейчас выглядит так: экспертные группы должны обойти границу пядь за пядью и прочертить линию на основании ситуации на земле. Иными словами, карты не нужны, потому что каждый спорный момент должен решаться в пользу Азербайджана. За ним должны остаться все высоты, а возможно — и участки, отделяющие анклавные села от основной части страны (порой этот отступ составляет всего 1,5-2 километра). Также Алиев ясно обозначил, что азербайджанская армия не отступит с позиций, занятых во время обострений в мае 2021 и сентябре 2022 года, даже если они находятся на территории Армении.
В целом предложение пересмотреть границу без привязки к старым картам, когда границы между Арменией и Азербайджаном были сугубо административными, не лишено конструктива. Если бы стороны были готовы произвести честный обмен территориями и срезать углы с учетом пожеланий друг друга, ситуация действительно могла бы стать лучше. Но опыт подсказывает, что так не будет, а будет дальнейшее выкручивание рук Армении по праву сильного. Поэтому без появившейся готовности сторон вынести делимитацию границы за рамки мирного договора о его подписании в обозримом будущем можно было бы вообще забыть.
Транспортные коридоры
Еще один спорный вопрос, по которому стороны все больше осознают реальность, — это разблокирование транспортных коридоров. Тут Баку, похоже, готов на уступку, проложив дорогу в свой анклав Нахичевань не через Армению, а через Иран. По сути, это тот же самый маршрут, только проложат его по другому берегу узкой и мелкой реки Аракс — по ней проходит граница Ирана как с Арменией, так и с Азербайджаном.
Алиев подтвердил, что в маршруте через Иран «уже началось строительство первого моста», и обозначил цену отказа от армянского маршрута: «Если упомянутый мною маршрут не будет открыт, то мы не намерены открывать границу с Арменией в каком-либо другом месте».
Само проговаривание возможного отказа Баку от «Зангезурского коридора» — новое явление. Еще в 2021 году Алиев грозил проложить его, «хочет того Армения или нет». Теперь ценой отказа Еревана от этого маршрута оказывается не новая война, а всего лишь сохранение статус-кво с закрытой границей с Азербайджаном, что может быть вполне приемлемо.
Армянские чиновники, конечно, говорят о необходимости открыть коммуникации, но скорее по инерции — чтобы их не обвинили в неконструктивности. На деле проект «Перекресток мира», который рекламирует Пашинян, выглядит нереализуемым — он учитывает пожелания только Еревана, которые никто из соседей не намерен просто так выполнять.
Перенос дороги из Баку в Нахичевань из Армении в Иран может устроить даже Россию, которую многие считают сторонницей «Зангезурского коридора». Ведь России прежде всего нужно восстановить железнодорожное сообщение с Ираном и Турцией, которое существовало в советское время, и тут совершенно неважно, по какому из берегов Аракса будут проложены рельсы. Потерей Москвы в этом случае станет только утраченная возможность расширить полномочия своих пограничников в Армении — ведь дорогу в Нахичевань должны были охранять именно они.
Если подобный расклад закрепится (нет «Зангезурского коридора» при закрытой армяно-азербайджанской границе), то это сразу снимет много вопросов и серьезно упростит подписание рамочного мирного договора. Бюрократическая инерция вряд ли позволит исключить этот пункт из мирного договора полностью, но его можно сформулировать как намерение добиться разблокирования коммуникаций, когда возникнут благоприятные условия.
Тогда Армения останется с частично закрытыми границами, но улучшить транспортную ситуацию можно и менее радикальными способами — армянские дороги, ведущие даже к открытым границам, часто находятся в очень плохом состоянии. Зато отказ от идеи «Зангезурского коридора» уберет одну из главных помех мирному урегулированию после 2020 года. Это требование не вызывало у армян ничего, кроме страха потерять юг страны. Неудивительно, что группа по разблокировке коммуникаций, по признанию российского вице-премьера Алексея Оверчука, к 2023 году работала лишь «формально».
Без такой концентрации на транспортных маршрутах отношения между Арменией и Азербайджаном могут эволюционировать во что-то похожее на то, какими были отношения Армении с Турцией после 1993 года и по сей день. Граница закрыта, дипломатических отношений нет, в риторике — холод, в учебниках истории — параграфы о вековой вражде. Но зато нет территориальных претензий, милитаризации и растущих военных кладбищ с флагами на могилах.
Есть и другие примеры подобного холодного сосуществования — Израиль и Египет, Израиль и Иордания. Если этот сценарий получится реализовать, то ждать открытия границ придется по историческим меркам недолго — лет 15–20. А вот если хотеть слишком многого прямо сейчас, спокойствия можно не увидеть намного дольше.
Вопрос о том, позволит ли Баку окончательно съехать с идеи «разблокировки транспортных коммуникаций» с Арменией, остается открытым. Стремление Азербайджана вытеснить из переговоров любых посредников — Россию, Евросоюз, США — только усиливается. К тому же у этих посредников сейчас хватает собственных проблем — от выборов до российско-украинской войны.
В результате все, что касается мирного договора, все больше зависит от воли Баку. Для Азербайджана выбор выглядит примерно так: подписать рамочный мирный договор для укрепления международного престижа или сорвать процесс, чтобы оправдать дальнейшую экспансию по праву сильного. А вот какой из этих вариантов в Баку сочтут более выгодным — уже зависит от внешних обстоятельств.
