На площадь Свободы выходят...
Скучно живём, господа-товарищи! Ни маёвок тебе в весеннем лесу, ни демонстраций на главных проспектах и площадях... А ведь были времена, эх! – скажу я мечтательно. И расскажу.
Так получилось, что редактор «Советской Татарии» Евгений Андреевич Лисин поручил нам с Володей Устиновским сделать репортаж с первомайской демонстрации трудящихся и так он ему понравился, что мы года на три, по-моему, стали штатными авторами репортажей как с майских, так и с октябрьских праздников. Работа была, мягко говоря, не самая творческая, но, как и всякая служба Родине, опасна и трудна: попробуй налажай с фактурой в таком тексте! Соответственно, была выбрана (задолго до нас, понятно) относительно безопасная технология изготовления «нетлёнок».
В нашем случае это было так: столичные райкомы партии давали сводки по составу праздничных колонн (какое предприятие за каким идёт, сколько в колонне народу, кто в первых рядах, кто знаменосцы и т.п.) в Казанский горком КПСС, горком определял порайонный порядок и маршрут прохождения по улицам с выходом на пл. Свободы, согласовывал, для страховки, с отделом пропаганды и отраслевыми отделами обкома КПСС, сводный текст оснащался вставками речёвок (типа – «хочешь жни, хочешь куй», но с противоположным знаком, разумеется) и затем отправлялся на татарское ТВ, где коллеги должны были на основе сценария рассчитать расстановку камер, определиться со звуком, а звёздные дикторы – Иркя Сакаева и Абдулла Дубин – хорошенько порепетировать с интонациями (Абдулла играл своим глубоким и до изумления театрально нарочитом баритоном самозабвенно). Вот тут являлись мы с Устиновским, получали у ТВ-начальства экземпляр сценария, делили его на двоих и принимались, за пару дней до 1 мая, превращать густопсовый канцелярит в относительно литературный текст, умеренно вкрапливая в него «оживляж», то есть какие-то штришки, которые даже самый бдительный ветеран КПСС не разглядит по телевизору, а вот прочитать, как «ветерок подхватил алую ленточку, и она озарила личико девочки, сидящей на плече отца – передовика производства такого-то», прочитать и прослезиться – это запросто.
Конечно, я немножко сгущаю, но в принципе задача была такой – сделать репортаж в полном соответствии определению жанра. Да, но написать – полдела, мы же не могли себе позволить отойти от «правды жизни»! Вторая часть задачи заключалась в том, чтобы с утра 1 мая (или 7 ноября) сесть с текстом репортажа («рыбой», на арго) перед телевизором, внимательнейшим образом посмотреть телерепортаж и внести изменения. Да, в Стране Советов случались импровизации, даже на демонстрациях трудящихся: в последний момент могли изменить порядок прохождения колонн, кто-то из громогласно именуемых героев труда мог прихворнуть (а то и провиниться) и быть заменён на другого героя, возбуждённые трудящиеся могли перепутать речёвки и прокричать не то, что предписывалось загодя – мало ли что! И вот эта часть работы, должен признаться, бывала для нас самой сложной.
Дело в том, что со студенческих времён в нашей компании возникла традиция хорошенько отмечать главные праздники страны в ночь перед ними, чтобы встретить сам праздничный день просветлёнными и просто «поправить глазки», как Володя любил выражаться. Но «поправлять глазки», когда репортаж ещё не сдан в печать – это было бы уж слишком вольнодумно, и мы маялись, поглощая кувшины воды, тихонько матерясь и делая поправки на реальность, данную в не самых хороших ощущениях. Зато потом...
Потом был праздник, самый что ни на есть.
Вот, казалось бы: ну кому на фиг нужна была газета от 2 мая с репортажем о первомайской демонстрации, зачем выводилась на работу типография, киоскеры Союзпечати, почтальоны, - зачем, в конце концов, нужны были сами эти демонстрации, ведь все же понимали, что это давно уже просто ритуал, лишенный внутреннего содержания и уж всяко – практического смысла? А вот что-то там было помимо декларируемого, что-то неуловимо важное. Может быть, возможность почувствовать, что мы, люди, вместе, что жизнь хороша, как ни крути, что мы – это мы, а вожди – это другие? Трудно сказать, но я смотрю иногда на снимки и телесюжеты тех времён, вспоминаю и вижу, что люди были радостные, лица – открытые, а улыбки, обращённые к трибунам и друг к другу – искренними. Ну, типа: да знаем мы всё, ладно, товарищи вожди, чего там, всё ещё будет и будет хорошо.
И под пельмешки, да! Всё будет.
Юрий Алаев.
