Захват танкера «теневого флота» оказался чистым спектаклем

Отталкиваясь от инцидента с захватом французским спецназом танкера, перевозившего российскую нефть, обозреватель The Spectator Оуэн Мэтьюз популярно объясняет, что на самом деле означает «теневой флот» России и само понятие с юридической точки зрения и  почему борьба с ним властей европейских стран есть не более чем показуха и лицемерие.

Новостные кадры напоминали фильм «Миссия невыполнима». Французские коммандос в масках ворвались на борт ржавого нефтяного танкера «Боракай» с автоматами наперевес и начали поиск доказательств того, что судно было ответственно за запуск российских дронов в датских аэропортах. Капитан и первый помощник — оба граждане Китая — были взяты под стражу.

Президент Франции Эммануэль Макрон не смог подтвердить, что «Боракай» был ответственен за атаки дронов, но дал понять, что остановка судна у побережья Сен-Назера была «шагом к политике пресечения подозрительных судов в наших водах, которые занимаются контрабандой» российской нефти. По словам Макрона, цель заключалась в том, чтобы «усилить давление на Россию, чтобы убедить ее вернуться за стол переговоров» по Украине.

Два дня спустя, после того как делегаты европейского саммита в Копенгагене, где Макрон произнес свои вдохновляющие слова, разошлись по домам, «Боракай» тихо возобновил свое плавание. Капитану судна было предъявлено обвинение не более серьезное, чем неподчинение приказу французского флота остановиться. 

Не было найдено никаких доказательств причастности к дронам, которые якобы кружили над аэропортом Копенгагена 30 сентября.

Весь этот громкий международный инцидент закончится лишь двухдневной задержкой поставки 100 000 тонн сырой нефти «Роснефти» из балтийского порта Приморск в Вадинар, Гуджарат, где находится нефтеперерабатывающий завод, принадлежащий индийской компании Nayara Energy.

Президент России Владимир Путин осудил задержание танкера как «акт пиратства» и заявил, что Макрон инициировал эту акцию из соображений внутренней политики. «Нет другого способа отвлечь внимание населения, граждан Франции, от сложных внутренних проблем, которые трудно решить», — сказал Путин на форуме экспертов по внешней политике в российском черноморском курорте Сочи.

На этот раз Путин, возможно, прав. Макрон охарактеризовал эту драматическую операцию по захвату судна как важный шаг в борьбе с теневым флотом, который в настоящее время перевозит большую часть российской сырой нефти и питает военную машину Кремля. Но на практике Европа мало что может сделать, чтобы остановить этот трафик, — более того, она сама является крупным потребителем российской нефти, нефтепродуктов и газа.

Возьмем, к примеру, характеристику Макрона груза судна «Боракай» как «контрабанды». Покупка и продажа российской нефти не запрещена. Вместо этого существует лишь ограничение цены, до недавнего времени составлявшее 60 долларов за баррель, но в связи с недавним падением мировых цен оно было пересмотрено и теперь составляет 15% ниже мировых цен.

Однако то, сколько платят за партию нефти, — это вопрос для юристов, занимающихся контрактами, и не имеет никакого отношения к судам в море. На самом деле, ограничение цены оказалось детски простым для обхода.

Один из способов — так называемое «мошенничество с аттестатами», когда в официальных документах указывается низкая цена поставки, но добавляются скрытые надбавки, такие как переработка и транспортировка, чтобы компенсировать разницу.

Другой способ — российские нефтяные компании продают свою продукцию собственным дочерним компаниям по совершенно законным низким ценам, соответствующим ограничению, а затем продают нефтепродукты по рыночной цене. «Лукойл», крупнейшая частная нефтяная компания России, по-прежнему эксплуатирует нефтеперерабатывающие заводы в Нидерландах, Румынии и Болгарии, которые полностью соответствуют санкциям. 

Что касается «теневого флота», то этот зловеще звучащий термин на самом деле означает нефтяные танкеры, которые зарегистрированы в юрисдикциях с низким уровнем регулирования и не застрахованы в Лондоне, а вместо этого имеют полисы, выданные российскими, индийскими или китайскими страховщиками.

Судно «Боракай» является ярким примером такого рода судов. Построенное в 2007 году, оно в настоящее время зарегистрировано в Бенине. Но в апреле этого года оно было известно как Kiwala и зарегистрировано в Джибути.

В апреле этого года «Боракай-Кивала» был задержан у побережья Эстонии, что также вызвало большой международный резонанс в связи с борьбой Европы против судов теневого флота. Его преступлением было то, что эстонские власти не смогли подтвердить его регистрацию в Джибути, но после недели юридических махинаций в офисах морских юристов в Восточной Африке документы были улажены, и он продолжил свой путь.

Короче говоря, танкеры теневого флота могут находиться на сомнительном конце спектра морской респектабельности. Но они не являются, как предполагает Макрон, морскими преступниками.

Многие суда старые и не соответствуют последним требованиям мореходности, хотя для того, чтобы иметь страховку и причаливать в любом крупном нефтяном терминале, они должны быть в основном исправными и сертифицированными, чтобы защитить грузы стоимостью в десятки миллионов долларов.

Несколько сотен таких судов в настоящее время находятся под санкциями США и Великобритании, что означает, что им запрещен вход в британские, американские и европейские порты. Но открытое море — это довольно беззаконное место, и важнейшим принципом международного морского права является право свободного прохода в международных водах, включая узкие морские пути, такие как Датские проливы в устье Балтийского моря и устье Финского залива, через которые проходит большая часть российского экспорта нефти.

Прибрежные государства могут останавливать судоходство по различным техническим причинам, таким как экологические и технические инспекции. Но любое действие, которое полностью останавливает судоходство в международных водах, является блокадой, которая четко определена Организацией Объединенных Наций как акт войны.

«Боракай» был лишь одним из судов, обысканных персоналом НАТО в поисках доказательств причастности к пока нераскрытому инциденту с дроном в Копенгагене. Другим было судно «Осло Кэрриер 3», эксплуатируемое норвежской компанией, но с российским экипажем, которое перевозило груз стали из Германии в Литву, когда прошло мимо датской столицы в день вторжения.

На борту этого судна также ничего не было найдено. Многие гипотезы в истории с беспилотниками в Копенгагене еще не подтверждены никакими реальными доказательствами.

Когда речь заходит о прекращении экспорта российской нефти, слышны громкие заявления — от «санкций» Великобритании против танкеров до рейда коммандос Макрона — но реальных действий не так много.

Это потому, что Европа остается крупным потребителем российской нефти и газа благодаря своим обязательствам по достижению нулевого уровня выбросов и отказу от атомной энергии. Брюссель любит делать вид, что виноваты только непослушные русофилы Венгрия и Словакия, которые продолжают импортировать российскую нефть напрямую по трубопроводу «Дружба».

Но большое количество российского газа по-прежнему поступает через Украину и Турцию, а импорт европейского сжиженного природного газа из России в прошлом году фактически вырос на 25%. Кроме того, Европа импортирует миллионы тонн дизельного топлива и бензина, переработанных из российской нефти в Индии.

Рейды коммандос — отличный материал для телевидения. Но они лишь отвлекают внимание от реальной проблемы, а именно от того, что европейские потребители энергии по-прежнему остаются одними из крупнейших спонсоров военной машины России. 

Перевод ТК Briefly.