Незаметный Мишустин. О чем говорит рост популярности российского премьера
Замеры общественного мнения показывают, что всё больше россиян с симпатией относятся к деятельности и личности премьер-министра РФ Михаила Мишустина, он уже в явных лидерах. Что этому способствует – успешное, в целом, сопротивление экономики страны санкционному давлению Запада или, возможно, мерещащаяся некоторым перспективность премьера в качестве преемника? В причинах популярности Мишустина попробовал разобраться на Carnegie Endowment публицист и – с недавних пор – старший научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии (открывшегося взамен упразднённого и признанного иноагентом Московского Центра Карнеги) Андрей Колесников.
В марте председатель российского правительства Михаил Мишустин собрал больше двадцати экспертов, преимущественно экономистов. Длинный и основательный доклад премьер-министра мало напоминал его же последующие победные реляции о состоянии экономики в Госдуме. А дискуссия была вполне содержательной. Встреча с экспертным сообществом длилась пять часов. «Было интересно, — рассказывал мне один из ее участников. — Только я так и не понял, зачем нас собирали».
Прагматик за роялем
Понятно, что фасадная деятельность правительства, предполагающая бумажное преодоление неслыханных для современной рыночной экономики трудностей — от фундаментальных и долгосрочных проблем с доходами бюджета и обвала целых отраслей, не связанных с «обороной и безопасностью», до катастрофы с квалифицированными кадрами и демографическими показателями, — мало напоминает реальную работу Кабинета министров. Причем для Мишустина и его отнюдь не блестящей с точки зрения набора экономических звезд, но весьма технократически и физически работоспособной команды это второй беспрецедентный кризис после пандемии.
Правда, трудно сказать, что в большей степени пока спасает российскую экономику, а вместе с нею обычных граждан и самого Путина — ее рыночный характер, или умелые управленческие практики, или везение, или совокупность всех этих причин. Более или менее очевидно, что в краткосрочной перспективе макропоказатели, включая динамику ВВП, можно удержать в пристойных значениях, но это не означает избавления от средне- и долгосрочных проблем.
ВВП может расти, но это будет отражать почти исключительно государственные интервенции в экономику и накачку деньгами и кадрами военно-промышленного комплекса. Можно хвастаться низкой безработицей, но это говорит лишь о дефиците кадров и старых, еще советских практиках поддержания занятости ради сохранения социального спокойствия. Можно уговаривать самих себя, что инфляция останется низкой, но аутотренинг не спасает от ослабления рубля, структурных диспропорций, чрезмерных (и при этом все более секретных и непроизводительных, то есть не улучшающих человеческий капитал) бюджетных расходов, а значит, и от инфляционного давления.
Тем не менее, с учетом того, что коллапса российской экономики, которого всерьез ждали и элиты, и общество, не случилось, степень удовлетворенности работой правительства, которое ведет себя подчеркнуто технократически и старается — насколько это возможно — дистанцироваться от военной повестки, достаточно высока. Больше того, образ внешне не слишком амбициозного прагматика-хозяйственника, не стремящегося мелькать в новостных заголовках, превратил Михаила Мишустина в успешного политика. Меньше политики — лучше политический имидж, который время от времени утепляется игрой на рояле: недавно премьер бойко и с чувством сыграл на камеру мелодию из популярной когда-то рок-оперы «Юнона и Авось».
Технократы, вперед
Большая волна «спецоперации» подняла все лодки: с марта 2022 года в России вырос рейтинг одобрения деятельности не только президента, но и всех остальных органов власти и заметных руководителей. Однако в росте популярности Мишустина важнее другое. В опросах «Левада-центра» о доверии политикам (открытый опрос, где люди сами называли фамилии) он с некоторых пор начал обходить двух министров — Сергея Лаврова и Сергея Шойгу. А они много лет располагались на верхних позициях, вольно или невольно заполняя ниши защитников Отечества.
В последние месяцы премьер закрепился в рейтингах на втором месте после Путина, набрав в марте 18% против 14% у Лаврова и 11% у Шойгу. В апреле рейтинг Мишустина немного снизился (до 15%), но это все равно было выше, чем у Лаврова (14%) и Шойгу (11%), не говоря уже о следующих дальше Зюганове, Собянине, Володине и Медведеве, чей рейтинг доверия колеблется около 3%. Некоторым из них, как мы понимаем, приходится прилагать сверхусилия (прежде всего — речевые), чтобы оставаться в этой трехпроцентной зоне.
В рейтинге доверия ВЦИОМа (закрытый опрос, где спрашивают о доверии конкретным политикам) Мишустин тоже идет вторым, далеко оторвавшись от остальных конкурентов. А в отрицательном рейтинге — неодобрения деятельности — у премьера положение лучше, чем у Путина и правительства как института: в апреле не одобряли деятельность Мишустина 8,8% респондентов ВЦИОМа, притом что антирейтинг президента составил 12,9%, а Кабинета министров — 15,5%.
Разумеется, отчасти это рейтинги самой должности премьера — к председателю правительства как к завхозу претензий не так много. Но Мишустин не обошел бы по уровню доверия некогда популярные фигуры, если бы за эти годы не сформировал себе образ далекого от политики антикризисного менеджера. А что он там думает о «спецоперации» — это другой вопрос. Те, кто выживает в высших слоях политической атмосферы с недостатком кислорода, мастерски формируют внутри и вовне себя двойное сознание, двойное мышление, двойное поведение.
Со временем правительству будет все сложнее справляться с постепенной деградацией экономики. И если Мишустин продолжит занимать свой пост, — а такое положение дел вроде бы пока всех устраивает, — с имиджем у него могут возникнуть проблемы. Тем более что когда-нибудь политическому руководству может понадобиться козел отпущения. Однако, если учесть, что Путин упорно демонстрирует публике не провалы, а достижения в экономической и социальной политике, эти манипуляции с цифрами могут оказаться для Мишустина охранной грамотой: раз в экономике все более или менее нормально, зачем его снимать с должности.
К тому же премьер едва ли в буквальном смысле участвует в гонке преемников, которая пока по причине ухода механизма преемничества в глубоко спящий режим является просто гонкой лояльностей, где особенно заметны Володин и Медведев. Мишустин в каком-то смысле похож на Собянина: и того, и другого абсолютно устраивают их нынешние позиции, которые позволяют им поддерживать имидж хозяйственников и в то же время проявлять некоторую самостоятельность в действиях. И позиции эти пока не расстрельные.
Преодоление и выживание
Мишустин не раз становился персонажем антикоррупционных расследований или утечек неприятной для него информации. Например, недавно из интервью сбежавшего из России сотрудника ФСО стало известно, что в августе 2022 года для отпуска премьера якобы был целиком выкуплен пятизвездочный курорт на Телецком озере.
Однако проблема в том, что для массового сознания, утомленного «спецоперацией», вся эта информация не имеет никакого значения, — истории из роскошной жизни высших классов теперь, как правило, оставляют обычных людей равнодушными. Не до того им сейчас, когда идет «экзистенциальное противостояние с Западом», и российское общество ощущает себя в одной лодке со своим политическим руководством.
Успешное строительство Мишустиным собственной карьеры, впрочем, мало что значит с точки зрения политических перспектив. Едва ли у Путина сейчас есть время и желание задумываться о преемнике и вообще о передаче власти — он одержим своей военно-имперской миссией. А значит, любые политики, тем более правительственные деятели и финансово-экономический блок, просто прикрывают тылы — обеспечивают финансирование боевых действий и удерживают экономику и социальную сферу от обвала.
Перспективы пропали не только у населения России, но и у элит — они вынуждены по инерции служить автократу и ждать, когда изменится сама парадигма военного существования, без особых надежд на лучшее будущее. По сути, в карьерных перспективах исчез высший смысл, если только речь не идет о среднем звене государственной бюрократии — активных карьеристах, которые за счет службы на «новых территориях» надеются продвинуться на высокие посты в федеральной номенклатуре.
Для высшего класса дороги ведут или к персональным санкциям, или к ордерам Международного уголовного суда. «Коллективный Ялмар Шахт», технократы и экономические управленцы, могут хотя бы избежать потенциальной ответственности за то, что происходит сейчас в Украине. Но это не блестящая карьера. Это преодоление трудностей и выживание в кислотной среде.
Так будет продолжаться до тех пор, пока не откроется окно возможностей для обратного движения хотя бы к какой-то нормальности. Тогда люди типажа Мишустина могут пригодиться. Как минимум — в присущей им технократической роли, востребованной при всех режимах. Если только харизмы сравнительно удачливых технократов не сгорят в огне чрезмерно затянувшейся катастрофы.
Фонд Карнеги за Международный Мир и Carnegie Politika как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.
