С 1 декабря вступает в силу приказ о 25-процентной заполняемости залов. Накануне цирк на Цветном бульваре посадил всех зрителей на одну трибуну из четырех, пояснив, что это и есть четверть зала, а Баста провел многотысячный концерт в петербургском Ледовом дворце, объясняя, что приказ еще не вступил в силу. Сегодня дворец закрыли. Что происходит и почему борьба с распространением коронавируса превратилась в формальное выполнение распоряжений, размышляет на страницах журнала «Сноб» Карен Газарян.
«Поговорим просто так, — так начинается один из рассказов Фазиля Искандера. — Поговорим о вещах необязательных и потому приятных». Меня долго останавливала эта фраза, пленяющая внутренней парадоксальностью: необязательные вещи не обязательно приятны, думал я. Но рассказ «Начало», который с этой фразы начинается, был написан в годы обязательной любви к ЦК КПСС и пионерскому галстуку, обязательных субботников и начальной военной подготовки, поэтому читатель тех лет не видел в этой фразе никакой парадоксальности.
Нынешний тоже ее не почувствует: он обязан соблюдать ограничения в связи с эпидемией COVID-19, а это ему неприятно. Ему хочется заниматься вещами необязательными и потому приятными: тусоваться в клубах, нарушать социальную дистанцию в супермаркетах и общественном транспорте, носить маску на подбородке, а перчатки не носить вовсе, радоваться и страдать, очаровываться и разочаровываться, падать и подниматься, хочется конституции и севрюжины с хреном — словом, жить и любить, подвергая опасности окружающих (и себя). Власть этим недовольна, но делает все от нее зависящее: коечный фонд развернут, система здравоохранения в наилучшей форме, русская вакцина на три процента эффективнее английской, а у половины москвичей уже сформировался популяционный иммунитет. Вся прибыль, таким образом, приватизирована властью, все лучшее достигнуто благодаря ей. Ну, а убытки — сплошь национализированы: кривая заболеваемости растет, антирекорды ежедневно обновляются, и это только потому, что маска на подбородке и концертные залы заполнены на 26 процентов в обход постановления, тогда как надо лишь на 25 процентов.
Власть не знает, что делать с тупым народишком, а также с еще более тупыми культурными учреждениями, которые соблюдают ее запреты слишком формально. Вот ввели 25-процентную заполняемость, и цирк на Цветном бульваре в Москве взял и заполнил зал на четверть: согнал всех зрителей в кучу, забил публикой один сектор трибун. И был доволен, пока картинку не показали в соцсетях. Тогда цирку пришлось оправдываться, что он соблюдает требования Роспотребнадзора, но ему никто не поверил.
Второй случай произошел в Санкт-Петербурге: рэпер Баста давал концерт в Ледовом дворце. В соцсетях стали писать, что народу многовато, соцдистанция нарушена, Роспотребнадзор возмутился, губернатор Беглов возмутился следом, пообещав ужесточить ограничения — правда, не сказал, как именно. На что Баста спокойно ответил, что заполняемость зала была 50 процентов, а разрешенные 25 процентов вступают в силу только с 1 декабря.
Сколько бы ни продолжался и чем бы ни закончился этот спор о 25 процентах, он будет формальным спором о формальном, и его итог не повлияет не только на уровень заболеваемости, но даже на дальнейшие шаги власти в ее праведной борьбе с COVID-19. Потому что стратегия этой борьбы одна, и она сформулирована выше: во всех неудачах обвинять граждан, а все успехи приписывать себе.
Между тем глупый народишко, который прется на концерт в количестве 50 процентов, но сам же переживает в пабликах, что его не 25 процентов, вполне можно понять. Чтобы соблюдать предписания, недостаточно быть законопослушным и дисциплинированным гражданином. В этих предписаниях для начала надо усматривать внутреннюю логику.
Неплохо бы понимать, почему 30 ноября 50 процентов нормально, а 1 декабря — уже нет. И почему об этом не знают и не могут этого объяснить ни Беглов, ни Роспотребнадзор, для которых главное — производить белый шум. Почему, сидя плотными рядами в пустом на три четверти цирке, заразиться сложнее, чем если бы этот цирк был заполнен целиком, но рассадка была бы чуть более свободной? Почему до отказа забитый транспорт менее опасен эпидемиологически, чем личный автомобиль? Почему люди с QR-кодами менее заразны, чем люди без них? И почему, если процесс распространения коронавируса в Москве сглаживается, ситуация с ним все равно остается более сложной, чем весной, однако вводить дополнительные ограничения, в отличие от весны, не требуется?
Вся эта шизофреническая повестка убеждает глупый народишко в том, что власть не только действует хаотично, но и совершенно не заботится о нормальной обратной связи. Сегодня она не помнит, что говорила вчера, и не знает, что будет говорить завтра. А отсутствие дисциплины начинается с отсутствия доверия. Отсутствие же доверия начинается с отсутствия логики. Все просто.
Вот и получается, что от всей борьбы с вирусом нам остается одна лишь формальность: и со стороны проверяющих, и со стороны проверяемых.
Несколько лет назад я делал в квартире ремонт. И мне должны были на фабрике деревянных изделий изготовить две фрамуги. Их изготовили, привезли, а через пару дней пришли рабочие — устанавливать. И установить не смогли: в одной из фрамуг вместо двух отверстий для петель было четыре, а в другой их не было вовсе. Я позвонил на фабрику. «А что не так? — удивился человек с производства. — Должно быть четыре отверстия, вот их как раз четыре». Мне даже показалось, что он рассердился, потому что искренне не понимал, чем я недоволен и почему прошу все переделать. Как не понимает администрация цирка на Цветном, что неправильно заполнила трибуны 25 процентами зрителей. И как не понимают зрители на концерте Басты, почему они нарушили закон, который еще не вступил в силу, а также почему сами на себя наябедничали в соцсетях.
Поэтому поговорим лучше просто так. Поговорим о вещах необязательных и потому приятных. В следующий раз — обязательно поговорим.
Иллюстрация: Калверт Лито. Цирковые акробатки на трапециях. 1890-еИллюстрация: Library of Congress/Wikimedia Commons.