Успехи российского дроностроя нивелируются отставанием в создании беспилотных войск
О том, что стратегическая инициатива на фронте СВО перешла к России, пишут все, но вот парадокс, - наряду с этим в последнее время стали появляться публикации о растущих проблемах российских войск. То бывший начальник генштаба Балуевский заявит, вопреки мнению Самого, что наша артиллерия заметно уступает натовской, то вот сегодня обозреватель «Октагона» Вера Зелендинова доказывает, что мы уступаем ВСУ в войне дронов. Что происходит?
Боевые действия на Украине носят гибридный характер. Это микс из регулярных сражений прошлого по образцу Первой и Второй мировых войн и боёв будущего, предсказанных в голливудских фильмах и фантастике 1960–1970-х годов. В первом виде этих войн Россия чувствует себя вполне уверенно, во втором – не поспевает за динамичными манёврами противника, перехватившего инициативу в войне дронов.
Несколько месяцев назад все писали и говорили, что по применению беспилотников Россия догнала и перегнала Украину. Но выяснилось, что украинские БПЛА-камикадзе доминируют на линии фронта, а по количеству ударов, наносимых FPV-дронами, Вооружённые силы Украины превосходят Российскую армию почти в четыре раза.
О серьёзности ситуации свидетельствует и тот факт, что положение на линии фронта, осложнённое активностью беспилотников ВСУ, стало предметом разговора президента с руководством Генштаба. Владимир Путин сам рассказал об этом на прошедшей 2 февраля встрече с активом форума «Всё для победы!».
Некоторые военные эксперты считают, что в доминировании украинских беспилотников ничего страшного нет. Россия обладает достаточным количеством обычного вооружения и снарядов, чтобы нивелировать успешные действия дронов ВСУ. Следуя такой логике, при наличии ядерной триады можно не развивать другие виды вооружений, потому что удары нескольких ракет с ядерными боеголовками способны «нивелировать» всё что угодно. Но дело не только в этом.
Практически ежедневно десятки украинских беспилотников атакуют приграничные и отдалённые регионы России. Они бьют по складам горючего и производственным мощностям прежде всего энергетической сферы. Наиболее результативными в этом плане стали недавние удары дронов по портовым терминалам в Усть-Луге и нефтеперерабатывающим заводам в Волгограде.
Безэкипажные катера вносят значительный вклад в ослабление Черноморского флота России, который на сегодняшний день оказался фактически запертым в бухтах. Из 10 выведенных из строя военных кораблей два были серьёзно повреждены и один потоплен в результате ударов беспилотников. При этом находившийся в акватории озера Донузлав малый ракетный корабль «Ивановец» ушёл под воду после попадания в него четырёх из десятка атаковавших его безэкипажных катеров.
Прилёты FPV-дронов самолётного типа по ближним тылам российских войск уничтожают склады и разрушают логистику.
Но хуже всего ситуация на линии боевого соприкосновения, где ежедневно фиксируются атаки сотен дронов-камикадзе, что приводит к гибели военных и потерям техники. И это не только единичные попадания, но и полноценные армейские операции. 1 февраля ударными беспилотниками была уничтожена российская колонна, в состав которой входило 11 единиц военной техники.
На Украине первой группой, использовавшей гражданские дроны в военных целях, стала созданная в июне 2014 года «Аэроразведка», опиравшаяся на помощь волонтёров. В конце 2015 года на её базе был создан Центр внедрения и сопровождения автоматизированных систем оперативного (боевого) управления в составе войск связи кибербезопасности. В 2020 году центр был расформирован, а все его разработки и кадры поступили в подчинение ВСУ.
С началом специальной военной операции (СВО) в некоторых украинских подразделениях стали создаваться группы операторов БПЛА, но через несколько месяцев командование ВСУ взяло этот стихийный процесс под свой контроль и занялось формированием рот ударных беспилотников в составе армейских бригад и подготовкой их операторов. В итоге к концу 2023 года по две-три такие роты были сформированы практически во всех бригадах. А в начале февраля текущего года президент Владимир Зеленский поручил правительству рассмотреть вопрос о создании сил беспилотных систем как отдельного рода войск.
В Российской армии на первом этапе СВО использование дронов носило стихийный характер.
Инициаторами были отдельные военнослужащие и их командиры, а сами дроны поставляли волонтёры, покупавшие их на собранные средства. К концу лета 2022 года армия стала централизованно получать небольшие партии иранских дронов Mohajer-6, Shahed-136 и Shahed-191. Затем на вооружение стали поступать «Ланцеты», разработанные в одном из подразделений концерна «Калашников», производимые по иранским лекалам «Герани» и другие модели беспилотников.
К середине 2023 года по выпуску дронов Россия догнала Украину. Но в организационном плане процесс использования беспилотников и подготовки их операторов отчасти пущен на самотёк. Невнятные разговоры о необходимости создания специальных подразделений по управлению БПЛА, стандартизации их применения и унификации обучения операторов начались только в октябре 2023 года, однако никаких конкретных шагов в этом направлении не сделано до сих пор.
Активное использование украинской стороной беспилотников в разведывательных и ударных операциях актуализировало вопрос об отражении их атак. Этой работой занялись самодеятельные объединения вроде действовавших в ЛНР «Сурикатов». Они применяли методы радиоэлектронного «отключения» дронов с помощью сделанной на коленке аппаратуры. Таких групп было немного, и они не могли покрыть всю линию фронта.
Те же задачи решают системы радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Поначалу их было катастрофически мало, но по мере насыщения ими фронтовых частей положение начало улучшаться. Но ненадолго. Недавно прошла информация, что около 30–40 процентов стационарных систем радиоэлектронной разведки (РЭР) и РЭБ уничтожено дронами-камикадзе, а мобильные комплексы становятся жертвами атак FPV-дронов.
Причиной столь плачевных результатов стала оперативная мобильность украинского начальства и неповоротливость российского.
Аналитики ВСУ на постоянной основе мониторят частоты, применяемые российскими системами РЭБ. Для этого запускаются дроны, работающие на разных частотах, и по итогам этих полётов находят частотную брешь. А затем заказывают небольшую партию беспилотников, работающих на этой частоте, и, оставаясь невидимыми, наносят удары по российским РЭР и РЭБ.
А российские военные продолжают заказывать огромные партии дронов с одинаковой частотной прошивкой, которые становятся грудой бесполезного металла, как только противник включает свою систему подавления (глушения) российских БПЛА. В аналогичную ловушку попадают и волонтёры. Они закупают на собранные средства китайские «дронобойки», а потом выясняется, что они не работают, потому что украинские беспилотники перешли на другие, нестандартные частоты.
В России есть волонтёрские, предпринимательские и государственные организации, способные оперативно реагировать на новации украинской стороны и даже действовать на опережение. Но для того, чтобы их разработки «убийц дронов» были признаны годными для производства и использования на фронте, они должны быть сертифицированы. А затем, поскольку опытные испытания подразумевают применение средств обнаружения и подавления беспилотников, нужно получить соответствующее разрешение.
Для этого необходимо заключить договор с силовой структурой, готовой применять разработанный прибор, и обратиться с официальным письмом к министру цифрового развития, чтобы возглавляемая им Госкомиссия по радиочастотам вынесла своё решение. Срок прохождения этой процедуры – около трёх месяцев, после чего можно получить либо отказ, либо решение о необходимости проведения экспертизы, что займёт ещё три месяца.
За это время при скорости, с которой развивается сфера беспилотников, продукт может устареть, потому что украинская сторона вполне успеет изобрести средство его подавления или подготовить какие-то иные сюрпризы. И новый «убийца дронов» тоже превратится в груду бесполезного металла, а быстро перенастроить его и перезапустить производство не удастся, поскольку это потребует новых согласований.
Добиться реальных результатов при таком регламенте практически невозможно.
А законная процедура, позволяющая быстро убедиться в работоспособности нового изделия на полигоне, быстро произвести небольшую партию, отправить её на фронт, а потом так же быстро устранить дефекты (если они выявятся) и выпустить новую партию, отсутствует. И никто не собирается её создавать.
На Украине, где работа по беспилотникам тоже начиналась с инициативы волонтёров, таких проблем нет. Там, если верить медийным источникам, разработчики, создающие новые продукты в области IT, дронов и авиамоделирования, находятся под покровительством государства, прежде всего министерства цифровой трансформации. Все подобные группы внесены в его специальный реестр, что позволяет им получать средства на разработки и обходить бюрократические процедуры при внедрении.
Также на государственном уровне осуществляются организация и контроль за производством. Это позволяет производить большие партии оборудования на крупных предприятиях и оперативно реагировать на изменения, передавая заказы на небольшие партии изделий способным быстро перестроиться маленьким фирмам. При этом комплектующие для производителей централизованно завозятся из США, государств Евросоюза, Китая и других стран.
В декабре 2023 года после долгих согласований был наконец утверждён национальный проект «Беспилотные авиационные системы», а месяцем ранее началась дискуссия о том, какие организации смогут войти в реестр разработчиков и производителей беспилотников. Но всё это не имеет никакого отношения к войне дронов, которая идёт на Украине.
Этот нацпроект не про то, что происходит на фронте, а про производство гражданских беспилотников (к 2030 году их выпуск должен вырасти до 32,5 тыс. штук), про деньги (696 млрд рублей из федерального бюджета), а ещё про доступ к госсубсидиям и госзаказу для тех, кто попадёт в госреестр. Для этого, полагают в Министерстве промышленности и торговли, нужно оформить сертификат на свои дроны и получать за счёт их продажи не менее 40 процентов от общего объёма выручки.
Работать на будущее, невзирая на сегодняшние проблемы, – это, наверное, очень правильно. Но непонятно, кто занимается поддержкой беспилотных стартапов военного направления.
Министерство цифрового развития, как на Украине? Не похоже. Представители групп, работающих в этой сфере, утверждают, что профильное министерство всячески уклоняется от обсуждения и тем более от решения возникающих проблем.
Минцифры, как и значительная часть госаппарата, делает вид, что никаких военных действий нет. Это очень удобная позиция. Потом, если что-то пойдёт не так, всегда можно сказать, что ты «починял примус» – занимался цифровизацией образования, поднимал производство гражданских беспилотников и тому подобное. Пока военные гибнут в боях, а рядовые граждане собирают деньги для покупки нужного им снаряжения, высокопоставленные управленцы думают не о том, могут ли они что-то сделать для фронта, а том, как бы так пристроиться, чтобы по возможности ничего не делать.
