Национализация элиты в России продолжается
Передел собственности в России, стартовавший после начала войны, продолжится в 2025 году, дали понять российские власти. При этом к прежним мотивам и двигателям этого процесса, связанным с уходом западных компаний, необходимостью консолидации военно-промышленного комплекса, а также дальнейшей «национализации элиты» - добавился еще один: продажа изъятых у собственников активов призвана теперь также поддержать доходы бюджета, сокращающиеся в связи со снижением цен на нефть. О положении дел и вариантах развития ситуации – в обзоре редакции издания-иноагента Re: Russia.
Военный передел и стандарты лояльности
Пришло время «большой приватизации», которая в том числе должна затронуть активы, «поступающие в казну по судебным решениям», заявил на прошедшей неделе министр финансов России Антон Силуанов. Спустя несколько дней, выступая на расширенной коллегии Генпрокуратуры, генеральный прокурор Игорь Краснов сообщил, что его подчиненные обратили в доход государства имущество на 2,4 трлн рублей. Среди прочего были изъяты пять стратегических предприятий, четыре из которых, по мнению ведомства, находились под зарубежным контролем. В присутствии Владимира Путина Краснов призвал прокуроров и впредь бороться с «использованием частных предприятий вопреки государственным интересам». Таким образом, ползучий передел собственности, старт которому положили полномасштабное вторжение в Украину и разрыв экономических связей со странами Запада, получил новое применение — в этом году, когда, в связи с ожидаемым снижением цен на нефть, доходы казны сократятся, он должен также послужить ее пополнению, — а «государственные интересы» стали легитимным (хотя и неправовым) основанием изъятия собственности.
Как мы писали ранее, нынешний передел собственности в России на разных этапах имел различные мотивы и движущие силы (→ Re: Russia: Путинский передел). Однако в целом он маркирует очередной этап трансформации путинского режима, основными признаками которого являются дальнейшее отчуждение от Запада, установление новых стандартов лояльности и новый этап «национализации элиты».
Наиболее продвинутая часть российской бизнес-элиты, имевшая прочные деловые и бытовые связи с Западом, восприняла начало войны с полуслышным ропотом, полтора десятка российских бизнесменов даже вышли из российских активов и порвали связи с Россией (→ Re: Russia: Последний бенефис), а публикация прослушки разговора музыкального продюсера Иосифа Пригожина с бывшим российским сенатором, миллиардером Фархадом Ахмедовым с критикой вторжения была воспринята как отражение невысказанного коллективного мнения крупного бизнеса о войне и ее последствиях. Это не могло остаться без ответа, и им в значительной мере и стала волна деприватизации. А высказывание Владимира Потанина, олигарха еще ельцинского призыва, считающегося самым богатым человеком в России, на съезде РСПП, прошедшем на этой неделе в Москве, заявившего, что российскому бизнесу следует «не суетиться под клиентом, а следовать в фарватере государственной политики… следовать за политической линией, которую наше правительство и президент проводят», можно рассматривать как новую форму присяги и новый стандарт лояльности, выработке которого способствовал «военный передел».
Впрочем, помимо наказания ненадежных и поощрения верных и приближенных, передел также призван послужить делу консолидации отраслевых секторов, находящихся в управлении у наиболее доверенных представителей путинской элиты, и подготовить таким образом элиту к «поколенческому транзиту».
Начальный этап: правовая чрезвычайщина
На первом этапе двигателем передела стали национализация и перераспределение активов западных компаний. Впрочем, уже в этот момент был вполне очевиден политический потенциал этого процесса: изъятые активы раздавались в качестве награды лояльным бизнесменам и приближенным бизнес-группам. Активы энергетических компаний Fortum и Uniper перешли под контроль «Роснефти». Семья Рамзана Кадырова получила российский бизнес Danone. Бывший глава «Балтики» Таймураз Боллоев, друг Владимира Путина, вновь возглавил компанию после того, как ее отобрали у Carlsberg. Впрочем, российские власти проявляли определенную осторожность — возможно потому, что не исключали определенной нормализации бизнес-отношений с Западом в будущем, и потому, что активы российских компаний, включая ту же «Роснефть», точно так же «застряли» в западных странах. Компаниям Danone и Carlsberg в 2024 году даже вернули контроль над их предприятиями — с тем, чтобы они уступили их новым владельцам с большими скидками. Например, Carlsberg удалось выручить лишь 30% цены, на которую компания рассчитывала изначально.
Вторым двигателем национализации уже не связанных с иностранцами активов стала задача консолидации военно-промышленного комплекса. Согласно подсчетам «Новой газеты Европа» и «Трансперенси Интернешнл — Россия», на раннем этапе национализации прокуроры чаще изымали предприятия ВПК, машиностроения и металлургии. Как и в случае иностранных собственников, обстоятельства военного времени стали индульгенцией для правовой чрезвычайщины.
Один из самых громких кейсов — изъятие трех заводов Челябинского электрометаллургического комбината (ЧЭМК) у бывшего участника списка Forbes Юрия Антипова. Крупнейший производитель ферросплавов с долей рынка около 80%, ЧЭМК поставляет их металлургическим предприятиям, которые обеспечивают сталью оборонные заводы. Генпрокуратура посчитала проведенную в 1990-х приватизацию ЧЭМК незаконной, потому что она не получила специального одобрения федерального правительства (иск был подан еще в декабре 2022 года).
В 2022–2023 годах «Новая газета Европа» и «Трансперенси Интернешнл — Россия» насчитали десять дел, использующих этот квазиправовой механизм: предприятие признается «стратегическим», а потому разрешение на его приватизацию, выданное в 1990-х годах региональными органами власти, ретроспективно объявляется незаконным. Самый свежий пример использования такой схемы — окончательное обращение в доход государства 100% акций горно-металлургического комплекса «Дальполиметалл», одного из крупнейших производителей свинцового концентрата. Таким образом, логика военного времени трансформировалась в новую правовую норму, позволяющую задним числом, через 30 лет аннулировать приватизационные сделки без каких-либо компенсаций.
«Национализация элиты» и три кита деприватизации
В 2023 году начала раскручиваться спираль дел, в которых каралось проявление нелояльности. Самый яркий пример — отъем автодилера «Рольф» у его основателя Сергея Петрова, живущего за рубежом и известного своими связями с оппозицией. Фактически к «Рольфу» был применен механизм, использовавшийся для национализации иностранных активов: президентским указом компания была передана во временное управление государства. На следующем этапе Генпрокуратура потребовала ее национализации на основании «коррупционного» обвинения Петрова в том, что он совмещал руководство компанией с депутатской деятельностью, а «Рольф» в итоге достался главе Международной ассоциации бокса Умару Кремлеву, которого издание «Важные истории» называет другом главы Службы безопасности Путина Алексея Рубежного.
К этому пулу «дел мести» можно отнести также изъятие активов, связанных с украинскими бизнесменами и людьми, обвиненными в поддержке Украины и ее армии. Одни из самых ярких примеров здесь — национализация «Метинвеста Евразия» Рината Ахметова и российской части бизнеса компании Global Spirits, которая производит водку под брендами «Хортица», «Мороша» и др. Основатель Global Spirits украинский бизнесмен Евгений Черняк был включен в российский список террористов и экстремистов из-за финансирования ВСУ и объявлен в розыск.
В 2023 году, помимо инструментального мотива «незаконной приватизации» и случаев мести за нелояльность, у деприватизации появился еще один системный политический мотив, имеющий непосредственное отношение к стратегии «национализации элиты». Преследованиям стали подвергаться бизнесмены за попытку «усидеть на двух стульях», то есть вести бизнес в России и одновременно сохранять легальные основания ведения бизнеса и жизни на Западе. Для этого в апреле 2023 года были приняты поправки в законодательство, которые признавали «иностранными инвесторами» лиц, имеющих наряду с российским второе гражданство или вид на жительство, и одновременно упрощали обращение в доход государства «стратегически значимых» предприятий под их управлением. Список видов деятельности, имеющих «стратегическое значение», включает 50 пунктов и периодически пополняется. Например, в 2022 году в него добавили перевозку морским и водным транспортом ряда грузов, перечень которых определяет правительство.
Среди активов, уже изъятых по этой схеме, — крупнейший российский производитель метанола «Метафракс», который забрали у участника списка Forbes Сейфеддина Рустамова. Помимо претензий к приватизации (по мнению прокуроров, власти Пермского края не должны были ее разрешать), Генпрокуратура указывала на то, что Рустамов имел ВНЖ в США, а контрольный пакет «Метафракса» принадлежал ему не напрямую, а через американскую компанию. Суд завершил процесс за одно четырехчасовое заседание. Мотив «иностранных инвесторов» после принятия поправок 2023 года стали добавлять в инициированные ранее дела по «незаконной приватизации» (например, в дело ЧЭМК).
Согласно подсчетам юридической компании NSP, по состоянию на октябрь 2024 года самым популярным основанием для отъема собственности были нарушения при приватизации. К указанной дате прокуратура завела 29 таких дел (в шести из них фигурировали «иностранные инвесторы»). Второе по популярности основание — обвинение владельцев в коррупции. Таких дел юристы NSP насчитали 17. Этот механизм используется в качестве как основного инструмента деприватизации, так и страховочного. В наиболее значимых делах прокуратура нередко использует все три основания: незаконная приватизация, наличие иностранного инвестора и те или иные хозяйственные преступления.
Раскладывая этот веер перед жертвами деприватизации, прокуратура стремится парализовать их волю к сопротивлению. Если в случае политических мотивов (незаконная приватизация и «иностранные инвесторы») можно договориться о минимизации личного ущерба, то в случае уголовных обвинений в коррупционных или хозяйственных преступлениях последствия могут оказаться гораздо более тяжелыми. Кроме того, коррупционные обвинения девальвируют механизмы защиты от обвинений в незаконной приватизации. Согласно решению Конституционного суда, которое он принял в октябре 2024 года по делу о национализации активов концерна «Покровский» (созданный бывшим сотрудником аппарата полпреда президента в Южном федеральном округе Андреем Коровайко, концерн, по данным консалтинговой компании BEFL, занимал 28-е место в рейтинге крупнейших российских землевладельцев). Суть решения заключается в том, что в делах о нарушениях при приватизации следует учитывать сроки давности (десять лет), однако этот порог не применяется к делам о коррупции, как в случае с концерном «Покровский».
Четыре волны деприватизации
Военный передел собственности двигался волнами. Первой волной можно считать раздел иностранных активов. Вторая, согласно исследованию «Новой газеты Европа» и «Трансперенси Интернешнл — Россия», пришлась на февраль–август 2023 года, когда прокуроры подали 20 исков о национализации. Затем возникла пауза — после того как Путину пришлось успокаивать напуганных деприватизацией бизнесменов на Восточном экономическом форуме. Процесс возобновился ближе к концу года — было подано еще 7 исков — и продолжился в начале 2024-го. В январе по требованию Путина после аварии национализировали Климовский специализированный патронный завод. В феврале прокуроры взялись за ЧЭМК и Ивановский завод тяжелого станкостроения, в марте — за «Ариант» (крупнейшего производителя вина) и «Макфу» (крупнейшего производителя макаронных изделий). «Ариант» был отобран у совладельца ЧЭМК Александра Антипова, как и еще ряд активов (Серовский завод ферросплавов, «Кузнецкие ферросплавы»).
На конец 2023-го и первую половину 2024 года приходится третья волна деприватизации. Летом вновь наступила пауза, а во второй половине года новых кейсов было немного, однако два из них выделяются масштабом. В августе пришли за крупнейшим оператором складов Raven Russia, в самом конце года — за одним из крупнейших экспортеров зерна «Родные поля» (ранее — ТД «РИФ» и «Промэкспедиция»).
Всего же в 2024 году, по подсчетам издания The Moscow Times, было национализировано как минимум 67 компаний (некоторые принадлежали одним и тем же собственникам), чьи активы оценивались минимум в 550 млрд рублей, а общая выручка превышала 800 млрд. В национальном масштабе это, впрочем, не так много, примерно 0,4% ВВП России. Самые крупные активы из этого списка принадлежали компаниям бывшего владельца банка «Югра» Алексея Хотина (свыше 100 млрд рублей), некогда крупнейшему автодилеру «Рольф» (более 68 млрд) и ЧЭМК (более 61 млрд).
Крупнейшим активом, который российское государство отберет у «иностранных инвесторов» в 2025 году, вероятно, станет компания, управляющая аэропортом Домодедово. В 2013 году, когда в последний раз обсуждалась ее возможная продажа, сумма сделки, по данным источников СМИ, должна была составить порядка $5 млрд. Примерно такую же оценку давали ей американские инвестбанки перед IPO, которое планировалось провести в 2011 году в Лондоне.
Национализация без элиты
Поправки в законодательстве об иностранных инвесторах 2023 года и первые дела подобного рода эксперты расценили как сигнал российскому бизнесу: «надо возвращаться». Однако реальность путинского режима оказалась гораздо более запутанной. С одной стороны, очевидно, что большое количество российских бизнесменов продолжают жить и вести бизнес «на двух стульях». С другой стороны, даже усилия по репатриации бизнеса не дают индульгенции, если актив представляет интерес для государства или особо влиятельных инсайдеров режима.
В 2024 году владелец Домодедова Дмитрий Каменщик перерегистрировал связанные с аэропортом активы в России — ранее они были оформлены через кипрские структуры. Однако, по версии прокуратуры, это лишь создало «ложную видимость отсутствия иностранного контроля», которая позволила Каменщику и его партнеру Валерию Когану «следовать агрессивной политике западных государств по нанесению стратегического поражения Российской Федерации путем причинения ущерба ее экономике». В основе этих обвинений лежит то, что Каменщик являлся или до сих пор является резидентом Турции и ОАЭ, а у Когана есть гражданство Израиля. При этом Коган формально даже не был бенефициаром созданной в прошлом году компании «ДМЕ Холдинг», которой принадлежат связанные с аэропортом активы. Ее контролирует Каменщик, который, по словам источников «Коммерсанта», от паспорта Турции «давно» отказался.
Похожим образом развивались еще два недавних громких дела. В августе прошлого года прокуроры пришли за крупнейшим оператором складов Raven Russia, в самом конце года — за одним из крупнейших экспортеров зерна «Родные поля». Бенефициар «Родных полей» Петр Ходыкин, как и Каменщик, перерегистрировал активы в России еще в 2023 году. Бизнесмена подвело наличие гражданства островного государства Сент-Китс и Невис (обеспеченные люди получают его, чтобы путешествовать без виз) и резидентства ОАЭ. Помимо этого, прокуратура утверждает, что и ранее бизнес Ходыкина не мог быть структурирован за рубежом в силу своей «стратегической важности». Бизнесмен на это возражает, что в те годы это еще не было запрещено. Он также подчеркивает, что всегда следил за изменениями в требованиях властей — формальных и неформальных. Например, Ходыкин объясняет перевод активов с Кипра в ОАЭ в 2019 году тем, что «решил действовать на опережение», когда заметил «усиление давления на „недружественные юрисдикции“».
Дело Raven Russia во многом похоже на два предыдущих, но имеет одну особенность: бизнес отнимают у людей, которые стали его владельцами уже после начала войны. В начале 2000-х Raven Russia основали британские бизнесмены Антон Билтон и Глин Хирш. Впоследствии они разместили часть акций на альтернативной площадке Лондонской биржи. После вторжения России в Украину был произведен делистинг. Компания была перерегистрирована в России и продана топ-менеджерам Игорю Богородову и Ярославу Шувалову. Прокуратура утверждает, что бизнес Raven Russia был незаконным с самого начала — иностранцы не имели права скупать «стратегические активы» без согласия правительства. Передача активов российским менеджерам, по мнению прокуроров, была фиктивной — иностранцы продолжили контролировать бизнес. При этом один из новых владельцев тоже объявлен «иностранным инвестором» — у Богородова обнаружилось гражданство США.
«Иностранным инвестором» внезапно оказался экс-глава «Роснефти» Сергей Богданчиков. У него и его партнера Марка Гарбера изъяли доли в нефтегазовых проектах «Сахалин-1» и «Сахалин-2». По данным «Коммерсанта», у Богданчикова есть гражданство Сент-Китса и Невиса. У Марка Гарбера имеется некое «иностранное резидентство», но в какой именно стране — не уточняется. Как пишет издание, эта информация всплыла в ходе одной из специальных надзорных проверок, которые проводятся с целью «выявления иностранного контроля над предприятиями, имеющими стратегическое значение для России». Дополнительно иск усилен обвинением Богданчикова в том, что, будучи президентом «Роснефти» с 1998 по 2010 год, он «использовал свое служебное положение в целях незаконного обогащения». По версии прокуратуры, именно это позволило ему в конечном итоге получить активы, которые теперь изымаются.
В случае национализации нефтесервисной компании «Борец» (ее оборудование используется для добычи 80% российской нефти), которую, как утверждают прокуроры, контролирует экс-акционер ЮКОСа Леонид Невзлин, помимо него «иностранными инвесторами» названы его партнеры Марк Шабад и Грегори Штульберг. У первого есть подданство Великобритании, у второго — Швеции. Оба выходцы из СССР. С 2023 года «Борец» зарегистрирован в особой экономической зоне в Калининграде, так называемом русском офшоре. Однако прокуроры в своем иске утверждают, что это лишь «видимость» (та же формулировка есть в иске о национализации Домодедова), а на самом деле Невзлин, Шабад и Штульберг продолжают контролировать актив и «следуют агрессивной политике западных государств по нанесению стратегического поражения» (эта фраза также дословно повторяет формулировку из домодедовского дела), а также незаконно выводят прибыль за рубеж.
Стратегия чеболизации и win-win по-путински
Как уже было сказано, единой стратегии деприватизации не существует, она обслуживает целый спектр разных целей, а под ее каток попадают компании самых разнообразных направлений и специализаций. Вместе с тем в целом ряде наиболее громких кейсов деприватизации прослеживается логика консолидации отраслевых мегахолдингов, находящихся под управлением наиболее доверенных лиц режима.
Больше всех активов (по подсчетам Re: Russia — пять) за все время получила компания «Росхим», которая с 2021 года аккумулирует химические производства. СМИ связывают ее с другом Путина Аркадием Ротенбергом. «Башкирская содовая компания» и завод «Кучуксульфат», которые перешли под контроль «Росхима» в 2023 году, были национализированы еще в 2021-м. Пермский «Метафракс» (крупнейший производитель метанола), «Дальнегорский ГОК» (единственный производитель борной кислоты) и «Волжский оргсинтез» (крупный производитель анилина, метионина, флотореагентов, сероуглерода и т.д.) были национализированы в 2023-м, а «Росхиму» отошли в 2024-м. Схема во всех случаях была одна. Вначале предприятия переходили в собственность «Росимущества», в ряде случаев оно сразу же передавало их «Росхиму» во временное управление, а спустя некоторое время объявляло закрытые торги, на которых «Росхим» оказывался единственным участником. В итоге, например, «Метафракс» был выкуплен за символические 14,7 млрд рублей — примерно половину годовой выручки компании.
В остальном можно заметить, что связанные с ВПК предприятия с большей вероятностью отходят «Ростеху». Крупные сельскохозяйственные активы (например, «Макфа» и «Ариант») могут доставаться Россельхозбанку и тем или иным образом, скорее всего, окажутся в орбите агропромышленного чеболя, который создается под крылом вице-премьера Патрушева-младшего (→ Re: Russia: Новая нефть для нового Патрушева). Портовую инфраструктуру, по всей видимости, собирает «Росатом» (Дальневосточное морское пароходство, Калининградский порт), который курирует развитие Северного морского пути.
Так же, как и в случае «Росхима», этот процесс начался еще до войны и теперь лишь получил новый импульс в связи с упрощением порядка изъятия активов. Дальневосточное морское пароходство было ключевым активом логистической империи Зиявудина и Магомеда Магомедовых. В декабре 2022 года суд признал их виновными в создании преступного сообщества, хищениях и мошенничестве и приговорил к длительным тюремным срокам. Имущество Магомедовых на торги не выставлялось — «Росатом» получил его от государства в виде имущественного взноса. Калининградский порт, отобранный у главы компании «Совфрахт» Дмитрия Путрима и его партнеров (объявлены «иностранными инвесторами»), «Росатому» еще не отошел. По данным «Ведомостей», госкорпорация в этом не сильно и заинтересована, потому что порт находится в плохом состоянии. Таким образом, по нашему мнению, эта часть военного передела является по сути продолжением линии на чеболизацию российской экономики, наметившейся еще в самом конце 2010-х годов.
Так или иначе, военный передел отнюдь не исчерпал свой потенциал: новые элитные конфигурации определяют политическое ослабление целого ряда прежде влиятельных промышленных и финансовых групп, которым придется смириться с переделом по крайней мере части своих активов. Фискальный интерес правительства, который от его имени заявил министр финансов Силуанов, лишь подогреет аппетит к продолжению передела. И хотя при реприватизации активов в доверенные руки они, как правило, уходят по цене существенно ниже рыночной, безвозмездный принцип их изъятия позволит казне стать бенефициаром этого процесса наряду с новыми собственниками.
На снимке: владелец «Норникеля» Владимир Потанин (справа) объясняет владельцу «Русала» Олегу Дерипаске, что пора оставить разговоры о правах собственности, «не суетиться под клиентом», а «следовать в фарватере государственной политики».
