Трамп и Путин на пресс-конференции в Хельсинки
15.08.2018 Политика

Об интимном между Трампом и Путиным

Фото
Валерий Шарифулин/ТАСС.

Об интимном между Трампом и Путиным решил поразмышлять на Republic.ru политолог, научный сотрудник UniversityCollegeofLondonВладимир Пастухов. Получилось – как всегда у него: конспирологично, с рядом остроумных наблюдений и выводов, у которых примерно равные шансы подтвердиться и не подтвердиться. Но познавательно, нет спору.

О том, что Владимир Путин сегодня сосредоточен преимущественно на внешней политике, было сказано много язвительных слов. Гораздо меньше говорится о том, что для этого у него есть веские причины. После «крымского виража» будущее созданной Путиным политической системы в значительной степени зависит от способности Кремля стабилизировать ситуацию на «внешних фронтах» и вывести себя хотя бы частично из-под санкционного пресса.

На первый взгляд, президентство Дональда Трампа дает Кремлю отличные шансы решить эту проблему. Многим до сих пор кажется, что, как только Трамп «разберется» со своими недоброжелателями на Капитолийском холме и в спецслужбах, Москва и Вашингтон совершат фантастическую сделку, разменяв все на всех: Крым на Донбасс, Украину на Сирию, Браудера на Сноудена, Россию на Китай и так далее. Но сделки может не выйти вовсе не потому, что от нее откажется Трамп, а потому, что Путин не даст Трампу спокойно «разобраться» со своими недоброжелателями. Путин, который не верит Трампу ни на грош, ведет в отношении последнего весьма сложную двойную игру.

В критический момент Москва, вопреки ожиданиям, может, например, подыграть не Трампу, а спецпрокурору Роберту Мюллеру. Этот сценарий не кажется таким уж фантастическим, если внимательно проанализировать «казус Симпсона» – историю одной связанной с Россией лоббистской фирмы, которая в избирательной кампании 2016 года умудрилась оказаться в центре сразу двух скандалов – с вбросом компромата на Трампа и с поиском компромата на Хиллари Клинтон.

О дивный старый мир…

Теперь, когда от хельсинкского саммита ⁠нас отделяет почти месяц и страсти улеглись, можно с уверенностью сказать: они были ⁠напрасны. Первая официальная встреча ⁠Путина и Трампа оказалась сильно переоцененным дипломатическим активом. Это было что-то вроде «fake meeting», на которой ничего не произошло, хотя сама встреча состоялась. Путин и Трамп посмотрели в глаза друг другу и увидели там свое отражение…

Настоящие переговоры Трампу и Путину еще только предстоит провести, может быть, через полгода, может, через год, а может – никогда. В Хельсинки была решена одна единственная проблема – лидеры России и США «отвоевали» обратно свое право на личные встречи. Для этого необходимо было выйти из пике, в которое попали российско-американские отношения после того, как Путин оказал Трампу на выборах «медвежью услугу». Так как в решении этого вопроса обе стороны были реально заинтересованы, результат был достигнут. Теперь оба лидера могут вести полноценные переговоры, а не тискать тайком друг другу руки в кулуарах разных саммитов. Дорога в «большую игру» расчищена, но сама игра еще не начиналась. 

Общим местом стало рассуждение о том, что Путин и Трамп – одного поля ягоды. Их «ценностные заряды» идентичны. Между ними почти с равной интенсивностью действуют как силы сближения, так и силы отталкивания. Объединяет их нелюбовь к Европе, причем не столько в геополитическом, сколько в метафизическом смысле. Им ненавистна Европа как символ и носитель старых либеральных идей и ценностей, которые обоим глубоко чужды. Но при этом, конечно, каждый из них не любит Европу по-своему. Путин презирает Европу, как варвар презирал Рим. Трамп ненавидит Европу «оппортунистически», как еретик – свою бывшую церковь. Из всего этого вовсе не следует, что они действительно любят друг друга.

Нечто подобное наблюдалось в 1930-е, когда лидеры Германии и России сначала попытались договориться о разделе Европы, а потом закончили смертельной схваткой друг с другом. Сегодня Путин и Трамп с двух сторон пытаются раскачать Европу, продолжая держать на прицеле друг друга. Они удивительным образом совпадают в своей поддержке брекзита, как и практически всех других центробежных европейских течений. Похоже, что реальная борьба с Европой объединяет их даже сильнее, чем весьма иллюзорное противостояние террористической угрозе. 

Впрочем, Европу делят так азартно, потому что она сама уже давно разделена. Когда-то сначала Турцию, а затем и Россию называли «больным человеком Европы». Теперь вся Европа – больной человек. Она в очередной раз охвачена гражданской войной. Это война модерна и архаики, в которой, по-видимому, ни одной из сторон не удастся победить. Модерн с его ценностями и идеалами дискредитировал себя и выявил полную неспособность дать ответы на вызов глобализации (новое «великое переселение народов», «великая сеть» и так далее). Постмодерн обернулся обманкой постправды. Образовавшийся вакуум решила заполнить собою архаика, стыдливо прятавшаяся несколько десятилетий по щелям всемирной истории. Национализм, протекционизм, религиозный фанатизм, как и многие другие подзабытые практики, активно возвращаются в жизнь. Путин и Трамп, каждый со своей стороны, возглавили этот новый «крестовый поход» архаики. Они наступают на Европу извне, но внутри их давно с вожделением ждет общеевропейская «пятая колонна».

В том, что Путин восстановил в России самодержавие, нет какой-то принципиально новой и неотвратимой угрозы для Европы и модерна. В конце концов, за исключением нескольких месяцев в 1917-м и нескольких месяцев в 1991 году Россия всегда оставалась самодержавной империей на окраине Европы, и Европа к этому привыкла и научилась с этим справляться. Критичной ситуация стала после победы Трампа на выборах в Америке, когда эти два антилиберальных «крестоносца» стали действовать в унисон. Давления с двух сторон Европа может не выдержать. Это напоминает «котел» с фланговыми атаками: не случайно риторика Трампа во время его недавнего визита в Лондон очень сильно напоминала риторику Путина во время его визита в Харьков в 2013 году. Трамп вполне прозрачно намекал Терезе Мэй, что альянс с Европой может привести к потере Великобританией преференций в торговых отношениях с США. Помнится, нечто подобное в свое время Путин говорил Виктору Януковичу…

И Путин, и Трамп стремятся к установлению во всем мире, но прежде всего в Европе, нового порядка, который на поверку оказывается очень старым порядком, в котором национальное повсеместно доминирует над общечеловеческим. Проблема в том, что в этом дивном старом мире не может быть двух лидеров, он по своей природе постоянно стремится к однополюсности. Поэтому, действуя рука об руку против Европы в прямом и переносном смысле слова, они вынуждены постоянно оглядываться друг на друга и придерживать друг друга. Эта двусмысленная ситуация и задает общие рамки, внутри которых будут в ближайшее время развиваться российско-американские отношения. Два человека бегут рядом в одном направлении, держатся крепко за руки и исподтишка ставят подножки один другому.

Бодался риелтор с рейдером

Встреча, которая должна была стать демонстрацией решимости лидеров договориться между собой, вместо этого показала: то, что разделяет Путина и Трампа, больше того, что их объединяет. Нет ничего удивительного в том, что Путин, которому пришлось спасать в Хельсинки «рядового Трампа» и выводить его из политического окружения, не проявил великодушия и не упустил возможности снять с этого мероприятия «пиар-сливки», от чего в первый момент у всех сложилось впечатление его полной и безоговорочной победы. Отчасти Трамп подставился сам, отчасти Путин сознательно его троллил, создавая партнеру дополнительные проблемы.

Трамп преувеличил значение своего бизнес-опыта и попытался применить его к политике слишком прямолинейно, подойдя к делу как риелтор, которому надо во что бы то ни стало продать квартиру перспективному покупателю. Он приехал на встречу неподготовленным и положился на экспромт там, где на стол выкладывают домашние заготовки. Он шел на встречу с покупателем, а нарвался на рейдера, который хочет не купить, а взять даром. То, что хорошо работает с Ким Чен Ыном, плохо работает с Путиным. Трамп недооценил уровня амбиций и агрессии Путина и поэтому ненадолго пришел в замешательство и «поплыл». Впрочем, он опытный боец и, вернувшись домой, быстро отыграл утерянные очки.

Главное, чего пока не понял Трамп в Путине – что тот ведет игру одновременно на двух досках, и что помимо плана «А» у него в голове есть план «Б», который хоть и маячит на «втором плане», но по сути является основным. Сложилось клише, что Путину как воздух нужна сделка с Трампом. В общем, понятны и ее параметры: обмен Сирии на Украину и дальше – Крыма на Донбасс. В теории ничего невозможного в этом нет, потому что Запад психологически устал от наложенных на Россию санкций быстрее, чем Россия прочувствовала их последствия. Сбылись прогнозы тех, кто ставил на долготерпение и выносливость русского народа. 

Однако в реальности заключение такой сделки крайне маловероятно по внутриполитическим причинам, причем как на стороне Трампа, так и на стороне Путина. Более того, Трампу даже легче будет убедить своего избирателя признать Крым русским, чем Путину – убедить своего в том, что Донбасс украинский. «Русской весной» Путин разбудил такие могучие силы и ожидания, которыми сам уже полностью и целиком управлять не может. Он пока еще не Сталин, чтобы позволить себе какой угодно пакт Молотова-Риббентропа. В Кремле умеют считать и знают свои пределы и поэтому, стремясь к сделке, в глубине души смирились с тем, что никакой сделки не будет. Это то знание, которое у Путина уже есть, а у Трампа еще нет. 

План «Б» состоит в том, чтобы держать Трампа и через него Америку в как можно более подвешенном состоянии, дезорганизуя и ослабляя ее и тем самым лишая возможности давить на кадык Кремлю. Путин считает, что он должен выиграть время, а там весь мир свалится в глобальный кризис, и тогда он выйдет «весь в белом» из своего медвежьего угла. Этот план, между прочим, не лишен смысла. И именно по этой причине Путин безжалостно троллит Трампа, подставляя его бортом под удар демократов и либеральной прессы. Так не обращаются с ценным агентом, так обращаются с «агентом Клаусом», которого готовятся утопить в озере. Не стоит переоценивать значимость Трампа для Москвы. Путин не верит никому. 

Скрытая цель Кремля – это нанесение максимально возможного вреда Америке, стравливание всех со всеми и создание ситуации управляемого хаоса. Будет сделка – хорошо, не будет – еще лучше. Девиз Кремля в отношении Америки теперь иной, чем в хрущевские времена («если не догнать, то согреться»). Надо занять Запад и прежде всего Америку самими собой. Для этого все средства хороши.

Кремль стреляет «по-македонски»

Трамп по природе своей «энерджайзер», поэтому вряд ли холостой выстрел в Хельсинки его обескуражил, скорее раззадорил. Ему захотелось быстро, желательно до ноябрьских выборов в Конгресс взять реванш и показать всем, как здорово работает его система «разруливания» проблем. Последовало молниеносное приглашение Путина в Вашингтон, которое так развеселило руководителя национальной разведки США. Американскому президенту очень хочется добавить скальп Путина в свою коллекцию трофеев.

По первым заявлениям вернувшегося из Хельсинки Трампа можно было сделать вывод о том, что после разговора с Путиным он продолжал пребывать в уверенности, что «квартирку» можно продать с хорошей прибылью. Осмелюсь предположить, что «утечки» о референдуме в Донбассе, фрейдистские оговорки о русском Крыме, суета вокруг тайных писем русского Генштаба все-таки имеют некоторое отношение к реальности и тому, что обсуждалось на встрече в Хельсинки. Похоже, что Трамп с Путиным увлеченно рисуют новые границы для Европы, невольно пародируя своих зловещих предшественников. Но, скорее всего, этим планам не суждено будет сбыться по независящим от сторон причинам. 

Все имеет свою цену, и Трампу пришла пора заплатить за свой откровенный флирт с Кремлем до и во время избирательной кампании. Он оказался зажат в сэндвич между неуступчивым Путиным и не менее неуступчивым Мюллером. Сперва он попробовал раскачать Путина – не вышло, теперь очередь Мюллера. По возвращении из Хельсинки Трамп очень быстро обнаружил, что, пока над ним нависает комиссия спецпрокурора со своими обвинениями, он не может позволить себе никакой гибкости на переговорах с Москвой. Ни подвинуться по санкциям, ни подарить Крым, ни отвязаться от Асада Трампу никто не даст – любое движение в этом направлении чревато обвинениями в измене. Поэтому Трамп решил сменить тактику и сначала разобраться с комиссией, а потом, обеспечив тылы, вернуться к переговорам с Москвой. Поэтому скоропалительно объявленный визит Путина в Америку был также скоропалительно перенесен на неопределенный срок – когда «Мюллер свистнет».

Трамп пока излучает уверенность в том, что Мюллер – это мелкий камушек на его большом политическом пути, который он походя сшибет с дороги и вернется к большим делам вроде его исторического торга с «другом Владимиром». Может быть, все именно так и случится, и уже в начале следующего года никто не вспомнит, что были какие-то нелепые обвинения в сговоре кандидата в президенты США с Кремлем. А может быть, камушек окажется верхушкой глыбы, о которую Трамп разобьет себе коленку. Как ни странно, многое здесь будет зависеть от позиции «друга Владимира». 

Казалось бы, в интересах Кремля сегодня подыграть «своему президенту» в Америке и дать ему возможность расправиться с Мюллером. Но это если исходить из того, что Москва в политике опирается на геометрию Евклида. Но она может играть и по правилам политической геометрии Лобачевского, где параллельные прямые сходятся. Если догадка о наличии у Путина плана «Б» верна, то вопреки всем ожиданиям Кремль может совершить невероятное и подыграть Мюллеру, создав Трампу невыносимые условия существования. Ничего сверхъестественного в такой гипотезе нет, и для того, чтобы понять, насколько она реальна, достаточно внимательней присмотреться к «казусу Симпсона».

В разгар избирательной кампании мало известная широкой публике лоббистская фирма, ассоциированная с неким Гленном Симпсоном, действуя якобы в интересах штаба Клинтон и наняв в качестве субподрядчика бывшего агента британских спецслужб, подготовила доклад о связях Трампа с Кремлем («досье Стила»). При ближайшем рассмотрении, правда, этот документ оказался бесполезным для демократов, поскольку был начисто лишен необходимой конкретики, которая позволила бы снять Трампа с дистанции. Громкая публикация этого весьма спорного исследования произошла уже после выборов и еще прочнее связала в массовом сознании Трампа и Кремль. Без доклада Симпсона, возможно, не было бы и комиссии Мюллера.

Как выяснилось позднее, буквально в то самое время, когда фирма Симпсона выпустила «разоблачающий» Трампа доклад, сам Симпсон активно работал в интересах русских компаний, чья связь с Кремлем выглядит как весьма вероятная. В частности, он действовал в интересах компании Prevezon, к которой американская прокуратора предъявила иск в связи с обвинениями об отмывании денег, похищенных в рамках преступления, раскрытого Сергеем Магнитским. Адвокат Prevezon Наталья Весельницкая в интервью WSJ рассказала в том числе о личном знакомстве и работе с Генеральным прокурором России Юрием Чайкой. Расследование, проведенное совместно агентством AP и центром «Досье» Михаила Ходорковского, раскрыло тесную аффилированность между Весельницкой, Симпсоном, Prevezon и Генпрокуратурой. В контексте данной статьи важно, что в этот же период Весельницкая встречалась с сыном Дональда Трампа и руководством его избирательного штаба под предлогом передачи компромата на Клинтон. Обсуждалась ли на этой встрече действительно тема компромата на Клинтон, пока не известно.

С моей точки зрения, суть «казуса Симпсона» заключается в том, что один и тот же человек, а также ассоциированная с ним лоббистская компания в одно и то же время выступали важным звеном продвижения в публичном и непубличном пространстве компромата как против Трампа, так и против Клинтон. При этом доказанным является связь Симпсона и его фирмы с российской компанией и ее адвокатом, которые поддерживали «особые» отношения с Генеральной прокуратурой России. 

Весь этот комплекс странных совпадений и перекрестных связей позволяет мне предположить, что Симпсон, получая через компанию Prevezon и ее американских юристов гонорары за свою работу из источников в России, осознанно или неосознанно мог являться агентом влияния Кремля. Не исключаю, что этот частный эпизод – иллюстрация того, как на практике может работать план «Б» Путина. И если это случилось один раз до выборов, то что может препятствовать тому, чтобы это повторилось после выборов?

Если допустить, что «казус Симпсона» не исключение, а вариант кремлевской политики, то скоро мы можем стать свидетелями того, как Путин стреляет «по-македонски» (метафора из книги Юрия Богомолова «В августе 44-го» об особых навыках стрельбы сотрудников органов госбезопасности на бегу с двух рук одновременно). У Москвы сегодня есть более эффективные рычаги влияния на внутреннюю политику в США, чем взлом машин для голосования. Она может легко взломать мозги тех, кто должен этими машинками воспользоваться, вбрасывая время от времени, причем через самые разнообразные каналы, информацию, которая будет становиться питательной массой для расследования комиссии Мюллера. Это не позволит Трампу заключить с Москвой сделку, с одной стороны, но зато надолго займет его внимание вещами, не связанными с Москвой и вообще внешней политикой – с другой. 

Русская рулетка против американских горок

Господствующим трендом в оценке действий Кремля как на внутриполитической, так и на внешнеполитической сцене стала примитивизация и схематизация его мотивов, целей и выбранных алгоритмов их достижения. Авторитарный стиль правления – не синоним, или, по крайней мере, не всегда синоним глупости. Не исключено, что Москва с самого начала считала на два хода вперед и никогда не верила в способность любого американского лидера, включая Трампа, пойти на столь необходимую ей и столь желанную для нее сделку. Такое предположение весьма вероятно, поскольку оно очевидно вытекает из трезвой оценки внутриполитического расклада сил в США. 

Если не отрицать априори способность Кремля действовать рационально, то мы можем предположить, что в преддверии президентских выборов 2016 года Путин оказался почти в стандартной для кремлевских властителей ситуации выбора между «плохим» и «очень плохим» с той только разницей, что было непонятно, какой именно из двух вариантов был «очень плохим». В этой ситуации, возможно, Кремль делал выбор в пользу Трампа не потому, что рассчитывал на его «отзывчивость», а потому, что считал его более уязвимым, а значит, менее опасным противником, которого легче будет выводить из строя, играя на внутриамериканских противоречиях. 

По утечкам из Кремля можно было понять, что к манере Трампа вести дела там относились более чем настороженно. В Москве были хорошо (лучше, чем кто-либо может себе представить) осведомлены, с какого рода «человечищем» им придется сотрудничать, и ни о каких доверительных отношениях с Трампом изначально не могло быть и речи. Путин понимал, что Трамп будет катать его на американских горках, то маня «признанием Крыма русским», то вводя санкции против «Русала» или стирая с лица земли (в буквальном смысле слова) роту «вагнеровцев».

Но выбор был невелик: американские горки Трампа или удушающая мертвая петля Обамы-Клинтон. Нет ничего удивительного в том, что в этой ситуации Путин совершил традиционный для Москвы выбор в пользу русской рулетки. Он сделал ставку на полную непредсказуемость, хаос и бешеный риск, рассчитывая, что хваленая американская система даст слабину раньше, чем он сорвется с горок, которые ему устроит Трамп. В этом случае вместо ожидаемой big deal мир попадет на несколько лет в полосу жесткой турбулентности, когда любовь и ненависть будут попеременно сменять друг друга. Это будет странное соревнование в изощренности предательства, в котором у Путина есть неплохие шансы на успех, но этот успех вряд ли будет означать победу. 

Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии