Кровопролитие вокруг Нагорного Карабаха остановлено, и ключевую роль в этом сыграли не только военные успехи Азербайджана, но и дипломатия России, которой удалось на этом этапе сделать то, что годы не получалось у консорциума международных посредников. Однако мир в спорном регионе ещё очень хрупок, и как дело повернётся завтра – сказать трудно, особенно в контексте усилившегося влияния Турции. Портал Carnegie.ru посвятил разбору нюансов ситуации сразу две статьи: кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО Сергей Маркедонов размышляет, чью сторону заняла Москва, а специализирующийся на Восточной Европе и Кавказском регионе старший научный сотрудник Carnegie Europe Томас де Ваал указывает на подводные камни, способные нарушить возникший статус-кво.
В Москве прекрасно осознают, что конкуренции внешнеполитических проектов для Еревана нет и не предвидится. Понимают там и опасность превращения Азербайджана во вторую Грузию. А потому Москва явно не хотела делать выбор между ними, пишет Сергей Маркедонов.
С самого возобновления боевых действий в Нагорном Карабахе в конце сентября одной из главных тем для споров остается то, как на происходящее отреагирует Россия. Чем дальше, тем больше удивления вызывало, как сдержанно Москва относится к полыхающему конфликту – особенно на контрасте с ее поведением во время украинского кризиса или войны с Грузией.
На пятый день боев известный британский кавказовед, главный редактор журнала The Caucasus Survey Лоренс Броерс написал в своем твиттере: «Где же Россия?» Еще через несколько дней директор программы «Большая Европа» Европейского совета по международным отношениям Нику Попеску тоже недоумевал, почему Россия, потратившая столько сил на выстраивание образа великой державы и надежного союзника, не спешит поддерживать Армению.
И действительно, на протяжении нескольких недель переговоры Москвы с Ереваном и Баку выглядели не слишком эффективными – военные действия продолжались. Однако наступило 10 ноября, и именно Россия оказалась главным локомотивом соглашения о прекращении огня, после которого стрелять действительно перестали, а российские миротворцы выдвинулись на новую линию соприкосновения сторон.
Кому выгоднее?
Вторая карабахская война завершилась после того, как увидело свет совместное заявление лидеров России, Азербайджана и Армении. Москва снова вышла на первый план в качестве посредника, причем вышла самостоятельно, а не в составе Минской группы ОБСЕ или какого-то нового тандема или трио с участием Турции и/или Ирана. Миротворческая операция тоже пройдет под эгидой России, а не в многостороннем формате. Турецкое участие будет ограничено несколькими представителями Анкары в мониторинговом центре в Азербайджане.
Москва, как ранее в 1994, 2008, 2016 и июле 2020 года, смогла сделать то, с чем не справились международные организации и другие государства – остановить кровопролитие, зафиксировать новый статус-кво и дать возможность решить застарелый конфликт за столом переговоров. Правда, предыдущие шансы были упущены. Получится ли на этот раз?
На самом деле о мире речь пока еще не идет. Остановлена военная эскалация, что важно само по себе. Но траектории дальнейшего обустройства Карабаха (а учитывая его значение, и всего Кавказского региона) только прорисовываются.
В ходе второй карабахской войны Азербайджану удалось значительно изменить ситуацию в свою пользу. Это не могло не найти отражения в новом соглашении, которое местами заметно отличается от «обновленных Мадридских принципов», много лет служивших своеобразной конституцией переговоров. Например, «Принципы» четко отделяли сам Нагорный Карабах от занятых Арменией районов вокруг него. Фактически речь шла о двух вопросах – деоккупации этих районов вместе с возвращением беженцев и определении статуса спорного Карабаха. В ноябрьском соглашении о статусе Нагорного Карабаха ничего нет, а некоторые пункты выглядят просто как график возвращения ряда районов под контроль Баку.
Стерлись различия и между самими районами. В «Принципах» они шли по формуле 5+2: пять (Агдамский, Джебраильский, Зангеланский, Кубатлинский и Физулинский) предполагалось передать Баку сразу, а еще два (Лачинский и Кельбаджарский) – лишь со временем из-за того, что через них проходит коридор безопасности между Арменией и Карабахом. Сегодня эти идеи выглядят неактуальными.
Не говорили «обновленные Мадридские принципы» и о коридоре между Нахичеванью и западными регионами Азербайджана. Это направление раньше на переговорах вообще не привязывали к Нагорному Карабаху.
Тем не менее преемственность нового соглашения с хорошо знакомыми «Принципами» очевидна. Ведь возвращение оккупированных районов за пределами бывшей НКАО было прямо ими рекомендовано. И Россия никогда не отрицала этого положения, какие бы союзнические обязательства ни связывали ее с Арменией.
Армянская сторона вообще всегда была склонна понимать под своей национальной безопасностью не только собственно Армению, но и непризнанную Нагорно-Карабахскую республику, и даже районы вокруг нее. У Москвы же подход к этому вопросу всегда был дифференцирован, о чем она не раз прямо заявляла. Однако инерция мышления и комплекс победителя в кампании 1991–1994 годов, помноженные на сохранявшиеся многие годы статус-кво, мешали Армении (и не только ей) заметить эти нюансы, хотя Россия их ни от кого не скрывала.
Эмоции и аргументы армянской стороны можно понять, но новое соглашение совсем не означает, что Россия согласилась на полный военный триумф Азербайджана. Миротворческие силы вводятся не в Азербайджан, а на территорию непризнанной Нагорно-Карабахской республики, пускай в тексте напрямую и не используется такой топоним. Они расположатся в точке, которая формально признается частью Азербайджана, но где нет реального контроля Баку. И в полном объеме он не предполагается (иначе зачем тогда иностранные миротворцы?) как минимум в ближайшие пять лет.
Все это говорит о том, что данная территория (то есть редуцированная НКАО, так как Шуша останется под азербайджанским контролем) выделяется как нечто особое. Слово «статус» не произносится, но по умолчанию подразумевается его как минимум отложенный характер. А значит, о повторении сценария Сербской Краины в Хорватии речи не идет, хотя шансы на такое развитие событий при продолжении военных действий возрастали бы в геометрической прогрессии.
Так что назвать новое соглашение игрой в одни ворота нельзя, хотя вопросов к нему немало. Как долго сохранится взаимопонимание между Баку и российскими миротворцами? Не возникнет ли у Азербайджана соблазна ускорить развязку конфликта без учета интересов Москвы? Как скажется на миротворческой операции растущее влияние Турции и участие ее представителей в контрольном механизме по соблюдению условий перемирия? Что станет с Минской группой? Появится ли новый «евразийский» механизм урегулирования конфликта в составе России, Турции и Ирана? Ответов тут пока нет.
Многоплановая сдержанность
Если же вернуться к причинам, по которым Москва вела себя так сдержанно и во время боевых действий, и при выработке нового соглашения, то их несколько. И далеко не все они связаны с Карабахом.
В последние годы Москва привыкла реагировать прежде всего на жесткое давление со стороны Запада – расширение НАТО, ЕС или санкции. Но сейчас в Карабахе на первый план выдвинулись совсем другие участники, которых трудно описать в двухцветной гамме.
Та же Турция хоть и конкурирует с Россией за влияние на Южном Кавказе, но на более глобальном уровне выступает как явный ревизионист в отношении Pax Americana. Тут Анкара оказывается для Москвы троянским конем в НАТО, нарушающим евро-атлантическую солидарность.
Склонность Турции к «реальной политике», односторонним действиям и двусторонним сделкам понятна и симпатична России, потому что лишена ценностной компоненты. Даже жесткая игра Анкары оказывается приемлемой, ведь она распространяется не только на Москву, но и на Запад.
В Сирии Россия влезла в турецкое «ближнее зарубежье», теперь Турция отвечает тем же самым в российском. Новое качество турецкого присутствия на Кавказе – это всерьез и надолго. И России придется к нему приспосабливаться, осознавая, что антиамериканская риторика турок и их критика европейской толерантности не означает автоматического понимания и уважения российских интересов.
Балансирование между поиском евразийских партнеров в противовес Западу и издержками от их обретения – одна из главных причин российской сдержанности во время второй карабахской войны. Тем более что ситуативное сотрудничество с США и их союзниками в урегулировании карабахского конфликта не особенно помогает смягчить глобальную конфронтацию между Россией и Западом.
Если же перейти от глобального уровня к региональному, то Россия явно не хотела делать окончательный выбор между Арменией и Азербайджаном. Для Еревана путь в НАТО закрыт до тех пор, пока там будет Турция. Да и в целом Запад не готов делать Армении более выгодные предложения, чем Россия делает здесь и сейчас. То, что территория самой Армении за последние 30 лет не стала ареной вооруженного противостояния с соседними державами, – не в последнюю очередь заслуга России.
В Москве прекрасно осознают, что конкуренции внешнеполитических проектов для Еревана нет и не предвидится. Достаточно вспомнить одно из предвыборных заявлений Джо Байдена, подчеркнувшего, что Азербайджану не стоит решать конфликт исключительно силой, но и Армении важно понять, что вечно оккупировать азербайджанские районы она не сможет.
Понимают в России и опасность превращения Азербайджана во вторую Грузию. С учетом его экономического и военного потенциала, а также близости с Турцией риски от такого развития событий для российского присутствия на Кавказе будут огромными. Отсюда аккуратный баланс, не предполагающий эмоций и однозначных оценок. Документ от 10 ноября – хорошая иллюстрация этого внешнеполитического курса.
Хрупкий мир для Карабаха
России удался впечатляющий дипломатический маневр, но вместе с тем она взяла на себя огромную ответственность, и, если что-то пойдет не так, обвинения посыплются с обеих сторон, предостерегает в свою очередь Томас де Ваал.
Несколько недель в Карабахе шли кровопролитные бои – и вдруг все закончилось буквально за несколько часов. Посреди ночи с 9 на 10 ноября пошли сообщения об остановке боев, а российские миротворцы выдвинулись в Карабах через Лачинский коридор.
Незадолго до этого руководство Армении утверждало, что по-прежнему ведет бои за город Шуша (или Шуши, в армянском варианте), расположенный в самом сердце Карабаха. А потом премьер Никол Пашинян объявил фактически о капитуляции и принятии требований Азербайджана.
В Ереване Пашинян попал под жесточайшую критику и, скорее всего, лишится должности. Но стоит обратить внимание на то, что это решение он принимал не один, а вместе с лидером карабахских армян Араиком Арутюняном, подтверждающим, что другого выбора у измотанных армянских войск просто не было.
«Бои шли на подступах к Степанакерту, и если бы боевые действия продолжились этими темпами, то за несколько дней мы бы утратили весь Арцах, понеся многочисленные потери», – объясняет он.
Главный проигравший в этой ситуации – Армения, которая еще долгие годы будет ощущать последствия поражения. Армянское общество было совершенно не готово к такому внезапному краху, и оппозиционные партии уже вовсю протестуют против заключенного соглашения. Однако даже если на место Пашиняна придет кто-то другой, трудно представить, что он сможет добиться лучших условий.
Новое соглашение приняли быстро, но сейчас понятно, что такой сценарий планировался уже давно. На протяжении последних трех лет Россия предлагала участникам конфликта так называемый план Лаврова, хотя официально отрицала его существование. Суть плана сводилась к тому, что армяне поэтапно выводят свои силы из оккупированных районов вокруг Нагорного Карабаха, а Россия отправляет туда миротворцев, чтобы обеспечить безопасность карабахских армян.
Такое решение не устраивало США, Францию и другие европейские страны, которые настаивали на многостороннем формате решения конфликта и заключении международного мирного договора. Похоже, что объявление российского плана застало Париж и Вашингтон врасплох.
Теперь план Лаврова будет осуществляться, но на намного более выгодных для Баку условиях. Новая линия соприкосновения проходит по самому Карабаху. Армяне теряют немалые территории, в том числе значительную часть расположенного на юге Карабаха Гадрутского района. Кроме того, в документе ничего не говорится о статусе самого Карабаха.
Победа явно осталась за Азербайджаном. Если бы Алиеву завтра нужно было переизбираться, он наверняка выиграл бы с гигантским отрывом. Азербайджанский президент неожиданно получил намного больше, чем мог себе представить еще несколько недель назад – ему достались все семь районов вокруг Карабаха и еще в придачу город Шуша.
Теперь Алиев, скорее всего, сменит агрессивную риторику на более умеренный тон и будет подавать себя как сторонника мира, а не войны. Хотя в рядах азербайджанской оппозиции наверняка возникнут вопросы, почему он не взял весь Карабах и почему допустил ввод российских войск, ведь на московской встрече 9–10 октября он, как сообщают, от этого отказался.
Причины здесь могут быть разные. Штурм Степанакерта был бы кровопролитным и навредил бы международной репутации Азербайджана. Кроме того, вполне вероятно, что Алиев в принципе не рассматривал такой вариант. Ведь тогда ему пришлось бы или вынудить карабахских армян покинуть город, или предоставить им автономию с соответствующими изменениями в азербайджанской Конституции. Намного удобнее было переложить на Москву ответственность за карабахских армян на маленькой изолированной территории.
Выгоду из прекращения огня извлекла и Турция. В соглашении из девяти пунктов главным для Анкары стало обещание проложить транспортный коридор через район Мегри в Армении. Теоретически он может связать Турцию с Центральной Азией через Нахичевань, остальную территорию Азербайджана и Каспийское море. Это возрождает надежды на осуществление главной мечты Азербайджана и Турции, которая была важной составляющей сделки по Карабаху, обсуждавшейся в 1999–2000 годах, но так и не состоявшейся. Также и сейчас будет очень не просто убедить Армению содействовать появлению тюркского коридора на ее территории.
Новое соглашение выглядит впечатляющим дипломатическим успехом России – особенно после того, как на протяжении нескольких недель казалось, что ее переигрывают Турция и Азербайджан. Однако пока мы увидели лишь мирный план из девяти пунктов, который остается во многом неясным и трудноосуществимым.
В ближайшие недели Россия должна будет обеспечить стремительный вывод армянских сил из Агдамского, Кельбаджарского и Лачинского районов Азербайджана, за исключением пятикилометрового Лачинского коридора, соединяющего Армению и Карабах. Армения контролировала эти территории больше 25 лет, там сотни армянских поселенцев, которые вполне могут оказать сопротивление.
Кроме того, численность российского контингента в самом Карабахе – менее двух тысяч миротворцев – слишком мала, чтобы обеспечить надежную защиту его жителей. Их мандат может быть пересмотрен всего через пять лет, а это означает, что очень скоро возникнут вопросы, насколько эта миротворческая операция жизнеспособна в долгосрочной перспективе. Судя по всему, ее масштаб был ограничен по просьбе Азербайджана.
Из-за географических особенностей два основных города региона – Степанакерт, главный армянский город, и Шуша, которую вернули себе азербайджанцы – находятся очень близко друг от друга. Впервые с 1991 года контакты между двумя народами становятся неизбежными – им придется пользоваться одной и той же дорогой. В плане по прекращению огня предусматривается строительство новой дороги из Степанакерта в Лачин, однако с местным рельефом сделать это будет очень не просто.
Кроме того, в краткосрочной перспективе неясно, в чем будет заключаться роль турецких военных в регионе, а в долгосрочной – как через армянскую территорию будет проложен новый коридор, который соединит Нахичевань и остальной Азербайджан.
Наконец, в соглашении нет ни слова о статусе Нагорного Карабаха. Этот вопрос был главной проблемой на протяжении более столетия. Понятно, что его не стали упоминать сознательно, но это означает, что решение так и не найдено.
Одним словом, России удался впечатляющий дипломатический маневр, но вместе с тем она взяла на себя огромную ответственность, и, если что-то пойдет не так, обвинения посыплются с обеих сторон. Нельзя исключать, что новое соглашение может оказаться слишком сложным и поспешным, чтобы удержаться надолго. Особенно это касается того, насколько российские миротворцы способны гарантировать безопасность армян в Карабахе. Если большинство тех, кто уехал оттуда сейчас из-за боевых действий, предпочтут не возвращаться, то это не сулит урегулированию ничего хорошего. Старый конфликт может просто принять новые формы.
Так что вскоре Москва может решить, что не потянет новое соглашение в одиночку, и обратится за поддержкой к сопредседателям Минской группы и ОБСЕ в целом, а также ООН и другим международным организациям. Несмотря на серьезные разногласия по Грузии и Украине, вполне вероятно, что Россия попросит помощи и у стран Запада. Чтобы надежнее закрепить долгосрочные принципы разрешения конфликта, дело может дойти до более масштабного соглашения под эгидой ООН.
В целом в Карабахе наконец-то устанавливается хоть какой-то мир, но он явно будет очень хрупким.