Запрос на болезнь: почему новые ограничения из-за COVID не помогут
Утаивание информации о реальных масштабах смертности стало одним из главных факторов недоверия к политике российских властей во время пандемии и одной из причин новой, самой мощной волны заболеваемости, считает демограф Алексей Ракша. Свою позицию он изложил Forbes.
По итогам октября 2021 года, по оперативным данным Росстата, мы, скорее всего, увидим, что в России умерло 235 000-240 000 человек при норме 148 000-149 000 (прогнозный тренд по среднему варианту демографического прогноза Росстата). То есть избыточное число умерших составит почти 90 000, или примерно 2850-2900 человек в сутки.
Но уже на прошлой неделе (11-17 октября), судя по данным из системы ЕГР ЗАГС, среднесуточное число избыточных смертей превысило отметку 3000. Видимо, это самое большое число умерших за всю историю России после 1945 года. А ведь это всего-навсего вторая неделя октября, и ситуация продолжает ухудшаться. Если сравнивать оперативные данные Росстата с тем, что ожидалось по демографическому прогнозу, то накопленное число избыточных смертей с начала пандемии превысило 800 000 человек.
Волна на каникулах
Можно говорить о росте заболеваемости, в том числе опираясь на предсказательные модели, которые анализируют динамику запросов в поисковиках и предсказывают вспышки заболеваемости. По статистике коронавирусных запросов в «Яндексе» видно, что рост заболеваемости продолжается, хотя уже и не так быстро. Быстрее всего замедляется рост числа запросов о потере обоняния, чуть медленнее — по словам «пульсоксиметр» и «сатурация» и почти без замедления растет число запросов «лечение коронавируса», который я считаю сейчас наиболее релевантным, потому что он лучше прочих предсказывает избыточную смертность.
С другой стороны, число запросов «вызвать скорую», которое неплохо коррелирует с общей смертностью, прекратило расти. Поэтому в лучшем случае можно ожидать верхушки «горба» заболеваемости где-то в самом конце октября. Это означает, что соответствующий «горб» смертности придется примерно на конец второй или третью неделю ноября. То есть в ноябре будет больше смертей, чем в октябре, как минимум на 5-10%.
Как скажутся на заболеваемости новые ограничения? Все зависит от их длительности и жесткости, от того, дадут ли денег людям и бизнесу, насколько они будут эти ограничения соблюдать и насколько жестко их будут контролировать. Скорее всего, учитывая негативное отношение людей, режим ограничений будет соблюдаться плохо. Тем более что обсуждаемые меры имеют ограниченную эффективность. У нас пока, к сожалению, не пошли по пути Латвии, где объявили жесткий локдаун на четыре недели — чуть ли не с запретом выходить из дома. Только таким способом можно быстро сбить волну. Мягкие ограничения на недельку не сработают. У нас был длинный локдаун весной 2020 года, тоже довольно мягкий, — в целом по стране жизнь не так уж сильно изменилась. Но и такие меры смогли отодвинуть и сгладить волну заболеваемости, особенно в регионах.
Вероятность введения в Москве или других регионах более жестких мер зависит от ответа на вопрос: есть ли у власти воля? Если нет, то ничего не будет. Но даже очень жесткий локдаун нужно вводить не на неделю, а минимум на три-четыре. При этом как раз в Москве ситуация пока лучше среднероссийской. Москва очень долго отставала по темпам заболеваемости от регионов, потом шла параллельно, сейчас вроде бы начинает догонять. Хуже всего — в черноземных регионах Центрального округа, в Приволжье и на Южном Урале, быстрый рост числа заболевших виден в Южном округе, начинается рост на Северном Кавказе. Относительно благополучным можно назвать Дальний Восток и почти всю Сибирь.
Проблемы статистики
Все эти оценки даны на основе статистики поисковых запросов. Данными региональных оперативных штабов я не пользуюсь — можно использовать отрывочные сведения о госпитализациях в Москве, Санкт-Петербурге и еще в нескольких регионах, но общую картину по ним составить нельзя. По большей части данные оперштаба/Роспотребнадзора/стопкоронавирус.рф плохо соответствуют эпидемиологическим законам: то летальность вируса почему-то растет, то избыточная смертность опережает заболеваемость, чего быть не должно, то 800 или 1000 плюс-минус несколько умерших день за днем. Было бы смешно, не будь это так печально.
Вопросы есть и к статистике Росстата. Точнее, в случае со статистикой по причинам смерти это данные Минздрава, которые Росстат просто агрегирует и публикует. Мы видим, что во многих регионах и эта статистика в разы занижена, потому что она не соответствует избыточной и общей смертности. Исключение и здесь составляют Москва и Санкт-Петербург. Поэтому остается только избыточная смертность. Возможность оперативно выгружать данные по числу умерших, в том числе по неделям и посуточно, появилась лишь в 2019 году, когда была внедрена система ЕГР ЗАГС. Но, к сожалению, с началом пандемии, когда актуальность такой статистики резко повысилась, ее засекретили. Между тем это был ценнейший источник для исследований: по нему, например, можно было понять, что в Москве в течение недели регистрируют почти всех умерших, а в Дагестане даже спустя пять месяцев после смерти несколько процентов смертей остается незарегистрированными.
Теперь Росстат публикует данные за месяц целиком только спустя примерно 40 дней после окончания месяца. Например, 8 октября была опубликована статистика смертности за август. Данные за октябрь появятся только в декабре. Эту информацию можно использовать, но и при работе с ней надо учитывать, например, календарный фактор. Если в этом году в каком-то месяце на один-два рабочих дня больше или меньше, чем в том же месяце прошлого года, то только из-за этого число рождений и смертей может отличаться на 5-10% — по выходным рождения и смерти практически не регистрируются.
В годовых данных, которые появятся только в июне следующего года, влияние этого фактора отсутствует. И если по оперативной статистике мы видели, что декабрь 2020-го был значительно хуже ноября, то данные за весь 2020-й показали, что октябрь и ноябрь были хуже, чем думали, а вот декабрь оказался чуть лучше. То есть «горб» смертности сместился с декабря на ноябрь. Что, кстати, гораздо лучше соответствует статистике связанных с пандемией поисковых запросов в «Яндексе», пик которых в целом по стране пришелся как раз на рубеж октября и ноября. Получилось дополнительное подтверждение этого источника данных.
Вакцины не видны
К сожалению, пока не видно заметной связи между уровнем вакцинации, заболеваемостью и смертностью. Скорее есть зависимость между уровнем избыточной смертности сейчас и долей ранее переболевших. Можно привести пример Чечни, где по итогам 2020 года был зафиксирован рекордный для России прирост числа умерших — на 47%. Много месяцев в Чечне избыточная смертность — одна из самых низких в стране, что подтверждала и статистика запросов, но ситуация резко изменилась в августе. И наоборот: Бурятия сравнительно мало пострадала в прошлом году, но в июне мы увидели там мощнейшую вспышку «дельты», самую раннюю и сильную среди всех регионов — сначала по поисковым запросам, а потом и по фактической статистике избыточной смертности. Кстати, ЗАГС Бурятии единственный в стране выкладывает ежесуточную статистику по числу смертей и рождений.
По логике, доля вакцинированных должна была бы добавляться к переболевшим и повышать общий «запас прочности». Но пока это не так. Яркий пример — Белгородская область, где полностью вакцинировано 47% всего и 58% взрослого населения (самый высокий показатель по России), но отличий по заболеваемости с соседними, очень похожими не нее по структуре населения областями, нет. Область — в числе лидеров по специфическим ковидным поисковым запросам.
Возможно, это тоже проблема статистики — уже статистики вакцинации. Кажется, что утаивание информации и откровенное вранье стали одним из главных факторов недоверия к политике властей во время пандемии. Не будь его, многие умершие были бы сейчас живы.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.
На снимке: локдаун по-казански.
