Будет ли украинский «контрнаступ» вообще?

Когда просят однозначно ответить, почему до сих пор не началось контрнаступление ВСУ, многие тысячи раз анонсированное разнообразными экспертами, я, в отличие от многих, особенно западных аналитиков, отвечаю прямо, не растекаясь мыслью по древу: потому что не могут нащупать слабых мест, пишет в блоге на сайте газеты «Завтра» военный эксперт директор Института национальных кризисов Николай Сорокин и приводит детальный расклад соотношения сил и перспектив. Весьма оптимистичный для сил СВО расклад, надо сказать.  

Дело в том, что натовская тактика весьма однообразна и шаблонна. Всё то, что происходит сегодня на Украине, мы наблюдаем со времён Второй мировой войны. Тогда, правда, НАТО ещё не было, но сути дела это не меняет. В чём же эта тактика заключается? Попробуем кратко рассказать.

Первое. Наступление — это весьма специфическая форма боевых действий, предполагающая тотальное превосходство над противником по всем составляющим. В противном случае вас ожидает разгром, неминуемый и значительно более тяжёлый, чем мог бы быть, займи вы прочную и надёжную оборону. Это не специфическая натовская препозиция, а общепризнанная и неисчислимое количество раз проверенная на практике аксиома, и её мы в первую очередь обязаны учитывать.

Второе. Западные военные — прежде всего люди практического склада; они так воспитаны, их так учат, теория там всегда на втором месте, командирам даётся много инициативы, поощряется индивидуальная смекалка и изобретательность. Так натаскивают не только в Вест-Пойнте, это общее место для всей западной военной науки — отталкиваемся от реалий. (Политики под влиянием глобалистов, кстати, отошли от этой стратагемы, увлёкшись новомодным идеологическим проектом, а военные, как мы видим, придерживаются пока старой школы.)

Поэтому третье: приходя в соприкосновение с противником и имея намерение наступать, они должны сделать две вещи — реально оценить силы своего визави и найти в его обороне слабые места, наименее подготовленные к проникающему и сильно превосходящему локальному удару. И именно туда направить самые лучшие силы, то есть спецназ, диверсионно-разведывательные группы (ДРГ), лучших диверсантов, чтобы начать раздвигать коридор вглубь и вширь. После создания необходимого коридора в него немедленно вводятся мобильные группы основных сил, далее уже в прорыв вступают регулярные подразделения, в том числе и тяжёлая техника.

Именно так они воевали в 1944 году во Франции. Именно на диверсионные группы делалась основная ставка во Вьетнаме, правда, при ещё одном непременном требовании западных военных — полном контроле в воздухе. Тактика Вьетнама — бомбы и дефолианты на головы всех без разбора и проникающие в джунгли ДРГ, открывающие дороги регулярным соединениям.

В Югославии наземных сражений практически не было. Милошевич дрогнул под двойным психологическим воздействием полной изоляции и бомбовых ударов натовской авиации. В Ираке всё решило опять же тотальное доминирование в воздухе и деньги, щедро раздаваемые иракским генералам — вчерашним соратникам Саддама за услужливо отходящие в стороны с линии продвижения американских бронетанковых соединений дивизии и бригады. Как гласит древняя мудрость, крепость не может считаться неприступной, если в неё может зайти осёл, гружённый золотом.

Забегая вперёд, скажем, что прошлой осенью в Харьковской области они действовали чётко по стандартной схеме: ДРГ обходят блокпосты и, не принимая боя, идут вперёд, за ними следует регулярная армия, последней выдвигается техника. Небольшие группки, обороняющиеся на блокпостах (не более 10 000 на всю Херсонскую область на тот момент), немедленно автоматически попадают в окружение и вынуждены либо срочно отступать, либо принять неравный бой и погибнуть.

Уже первичная оценка противника указала натовским генералам на одну прискорбную вещь: ни по одному параметру, за исключением живой силы и количеству боевых дронов, совместная группировка Украины и НАТО (ВСУ+) преимущества не имеет. «Но по живой силе и дронам пока имеем, — решили они. — Хорошо, давайте этим воспользуемся, нанесём локальный проникающий удар в одном направлении, туда, где русских войск меньше всего, например в сторону Азовского моря, дожмём противника, прорвёмся, объявим о своей победе и под это дело получим много нового оружия и денег». Вы будете смеяться, но именно в этом и состоит квинтэссенция идеологии «контрнаступа», более за этим ничего не кроется. Ну я не беру операцию прикрытия, отвлекающие удары в сторону Артёмовска, который сегодня окончательно освобождён русскими войсками, удары в районе Красного Лимана, Кременной, Сватово, попытки прорваться к границе РФ в Харьковской области и пр. Смысл — достичь видимости успеха на одном важном направлении и раструбить об этом на весь мир.

А пока послушаем Евгения Балицкого, и.о. главы Запорожской области.

«…Вооружённые силы Украины (ВСУ) упустили шанс на проведение контрнаступления в регионе». По словам Балицкого, у ВСУ «нет шансов на успех».

Глава региона уверен, что «в настоящий момент отсутствует необходимость в эвакуации жителей города Энергодара и сотрудников Запорожской АЭС». При этом Балицкий указал на то, что если ЗАЭС возобновит полноценную работу, то ВСУ начнут её обстреливать.

Что же случилось? Ведь в районе Запорожья, Орехова, Марганца, Никополя сосредоточена 100-тысячная группировка так называемой ВСУ+, направленная против российских войск. Официально 230 танков, реально больше (мы уже об этом писали), 250 боевых бронированных машин (ББМ), очень много артиллерии и миномётов, снарядов и дронов — как говорил Пригожин, неограниченное количество. И наступать им необходимо, в политическом смысле, конечно. Западная помощь не бесконечна.

Послушаем Батьку.

Белорусский президент назвал самой большой дезинформацией заявления о возможности контрнаступления ВСУ.

Об этом он сказал в ходе совещания с участниками заседания Совета Парламентской ассамблеи ОДКБ. По мнению Лукашенко, никакого контрнаступления украинской армии нет и быть не может. «Должен сказать, самая большая дезинформация — этот контрнаступ», — цитирует его БЕЛТА. «Один к пяти на фронте воевать по технике и живой силе — это просто безумство», — заявил белорусский лидер.

Насчёт «один к пяти» в живой силе — это мощное преувеличение, так сказать, гипербола. ВСУ+ до сих пор превосходит ВС РФ в живой силе. По технике, вместе с тем, что не придвинуто к линии соприкосновения (ЛС), — потенциально превосходим мы.

Проблемы, задерживающие наступление ВСУ, полностью зависимых от натовских командиров, состоят в следующем.

1. Российская группировка, противостоящая ВСУ+, несколько уступает противнику в живой силе, но уже незначительно. За последние полтора месяца, особенно после визита Верховного в освобождённые районы ДНР, Херсонской и Запорожских областей, она резко возросла, по данным некоторых источников, — удвоилась.

Сравнивать наши войска, стоящие на юге осенью, когда пришлось сдать большую часть Херсона, и сегодня — просто некорректно и глупо, это два совершенно разных боевых комплекса.

По артиллерии мы превосходим противника как минимум втрое, по танкам и ББМ — впятеро, по авиации — на плюс бесконечность. Вдобавок к этому всё заминировано, перегорожено рвами, долговременными огневыми точками (ДОТ) и укрепрайонами (УР): добро пожаловать. Время для ВСУ здорово, если не безвозвратно, упущено.

2. Да, у ВСУ+ пока ещё есть серьёзное преимущество в дронах, им их посылают, как патроны, со всего мира, они их готовятся использовать многотысячными стаями, компенсируя отсутствие авиации. Но в России хорошо знают эту проблему, и никто не сидел и не смотрел на неё как баран на новые ворота. Наши планировщики создали на южном фасе настолько мощную систему радиоэлектронной борьбы (РЭБ), причём разноуровневую и направленную на решение целого комплекса разнообразных задач и при этом составляющую единую сеть под общим управлением, что беспилотным аппаратам работать будет весьма непросто. Системы же противовоздушной обороны (ПВО) серьёзно превосходят западные аналоги, и стоимость их использования даже при расчётах на логарифмической линейке не приближается к аналогичным прайсам западных конкурентов. Я уж молчу про применяемые в противовоздушной и противоракетной обороне лазерные технологии, лет на десять опередившие западные разработки и всё шире применяемые в самых разнообразных позиционных районах.

В общем, и у нас ситуация с беспилотниками постепенно нормализуется. Есть импорт из известных стран, да и наш военно-промышленный комплекс (ВПК) день ото дня набирает обороты. Говорят, что по ночам в некоторых крупных городах Украины воздух звенит от характерной вибрации «Ланцетов».

3. Для осуществления наступательных действий, исходя из стандартов, практикуемых США и НАТО, необходимо найти слабые звенья в обороне противника, как они сделали в октябре в районе Харькова, об этом мы писали выше. Но сегодня таких очевидных районов нет, это не октябрь, вся ЛС более или менее закрыта несколькими эшелонами российских войск. Наступать на Мелитополь весьма затруднительно, опасно и чревато попаданием в постоянные огневые мешки, то есть разгромом. Наступать на Донбасс (в любом месте) — означает пытаться пройти через УРы, из которых вас только недавно выбили, то есть так или иначе штурмовать их. Плотность укрепрайонов на Донбассе такова, что просто обходить их, тем более с танками и ББМ, не получится — это не леса Харьковской области с десятью тысячами наших солдат, размазанных по всему фронту.

4. По данным источников, удары по украинским тылам стали практически ежедневными. Это связано в первую очередь с возобновлением активной работы российской разведсети, практически подавленной СБУ ещё задолго до начала операции. Похоже, что сеть в значительной степени восстановлена. Мы не знаем, за счёт каких ресурсов, активной работы или расконсервации спящих ячеек, но явно в центр принятия решений регулярно поступает информация с точными координатами мест хранения боеприпасов, техники, действующих оборонных предприятий.

В Минобороны России каждый день заявляют (теперь это подтверждает и украинская сторона, и западные источники), что чуть ли не каждую ночь наносятся удары по объектам ВПК Украины.

Активность обстрелов вполне оценили представители западных информационных изданий. Как пишет журнал Forbes, Россия активно уничтожает украинскую артиллерию, в том числе переданную ВСУ западными странами (я бы сказал, в основном именно её, другой артиллерии нет, она вся давно уничтожена нашими войсками): «Потери Украины очень жёсткие. Например, из 152 больших 155-миллиметровых буксируемых гаубиц M777, которые официально прибыли на Украину, более трети уже повреждены или уничтожены».

В экспертной среде говорят, что массированные удары по украинским военным складам если не срывают, то заметно отсрочивают контрнаступление ВСУ.

5. Понятно, что, нанося ракетно-бомбовые удары по противнику, российская армия преследует две цели: а) уничтожение накопленной живой силы, техники и вооружения; б) ликвидация пусковых установок и радаров ПВО с целью максимального задействовать авиацию.

«В первую очередь поражаются склады, штабы, места сосредоточения техники, узлы связи, — отметил военный эксперт Юрий Кнутов. — Цель этих ударов — ослабить наступательные возможности украинской армии. Эффективные удары по предместьям Хмельницкого, где находилось гигантское хранилище боеприпасов и складировались в том числе и поставленные британцами танковые снаряды с сердечником из обеднённого урана, после детонации которых было зафиксировано локальное землетрясение (вполне серьёзное — 3,5 балла), по Одессе, где производились беспилотники и хранились британские ракеты «воздух–поверхность» Storm Shadow, по порту Николаева, который горит до сих пор, говорят о том, что мы провели мощную работу по определению точных координат мест нахождения боевой техники ВСУ».

В редакционной статье китайской газеты Global Times сообщается: «Западные страны понимают, что у ВСУ не получится прийти к успеху на поле боя, поэтому готовятся к будущим переговорам».

В публикации указано, что «конфликт идёт “на истощение”, в итоге он закончится за столом переговоров, поэтому страны Запада фактически уже готовятся к будущим переговорам, организуя украинское военное наступление».

«Европейские лидеры понимают, что их страны сильно пострадали экономически от последствий конфликта, и им остаётся надеяться, что военные действия в скором времени закончатся».

Издание считает, что «народы Европы не хотят, чтобы бюджеты их стран утекли в бездонную пропасть украинского конфликта».

И вот что очень важно: «Ни Россия, ни Запад не стремятся использовать в украинском конфликте крайние меры. А это, в свою очередь, смутно указывает на то, что вместо бесконечной эскалации военного конфликта каждый хочет создать условия для его прекращения».

Проблема заключается в том, что автор в целом правильной статьи не до конца понимает: Россия более не удовольствуется никакими полумерами, никаким «Минском-3». Любой «Минск» приводит лишь к замораживанию конфликта с целью вновь накачать в очередной раз обделавшегося союзника, а теперь ещё и перезапустить собственные оборонные мощности таким образом, чтобы полностью перекрывать все запросы Украины и потенциально присоединяющихся к ней прокси-стран в оружии любого типа, используя тем временем оставшуюся территорию как полигон для подготовки ДРГ, террористов, новых националистических формирований.

Россия ясно изложила свои требования ещё задолго до начала активной фазы конфликта, в декабре 2021 года: Запад должен убраться к разграничительным линиям 1997 года, мы имеем полное право на «санитарную зону». Цели никто не менял (достигается она совсем не так, как планировалось изначально, но когда и где что-то шло по изначальному плану?!), она носит стратегический характер и безусловно будет достигнута. И именно ей, этой цели, любые прекращения огня и установление демаркационных линий категорически противопоказаны, врага нужно добить.

Действительно небывалый по мощи удар обрушился на украинских боевиков за последние 10 дней. На эту тему ранее высказался военкор Александр Сладков, я это слегка подкорректировал и дополнил. По пунктам — о чём нам говорит массированная атака.

1. У нас есть, чем бить, мы никогда не стреляем остатками — таковы негласные законы нашей военной этики, формировавшиеся много веков.

2. У нас наладилась новая информационно-разведывательная сеть, которая, надо признать, к началу СВО, даже ещё раньше, была практически разгромлена СБУ. Отсюда длинный список целей с координатами.

3. Мы владеем инициативой. Мы знаем, когда нам бить и, самое главное, — куда и зачем.

4. Мы теряем надежду выманить ВСУ в наступление на нас. Наверное, приходит время наших инициатив по наступлению. И это не за горами.

Резюмируя, хочу сказать следующее. Сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, Зеленский с пропавшим было на 12 дней Залужным (злые языки судачили про отравление агентами Зеленского, добрые — про запой) обязаны наступать, о чём мы говорим уже последние пару месяцев, и хоть где-то наступать эффективно. Я уже запутался в этих цифрах: 34 млрд, 40 млрд, 52 млрд, 56 млрд долларов — сам чёрт не разберёт, сколько денег за последние 15 месяцев вбухали в «незалежную», а ведь давали же ещё и до этого, вооружали их, готовили, натравливали. Пусть там даже половина украдена, за эти деньги в любом случае придётся отчитываться, и Запад требует наступать.

Но с другой стороны: даже сегодняшний потерявший во всех смыслах свой стержень Запад не может не понимать, что бросать последние боеспособные части в очередную мясорубку ещё покруче «бахмутской» — несколько странно и слегка контрпродуктивно. Русские всё перекрыли мощными войсковыми частями, укреплениями, минными полями, системами ПВО и РЭБ. Одно дело — «поддавливать» фланги ВС РФ, как это сейчас делается, допустим, по стенкам артёмовского котла, но это, по большому счёту, такая крупная разведка боем. Совсем другое — идти на прорыв, на самоубийство, а в случае успеха, когда русские сами случайно «раздвинутся», — непосредственно в новый котёл.

Всё же в ближайшие недели какое-то решение будет найдено, а мы продолжаем наблюдать за происходящими в зоне СВО процессами.