Ванга напророчила Путину

Краткая история предсказаний

Фото
соцсети

Недавно на русском языке вышла очередная книга знаменитого американо-израильского историка и политолога Мартина ван Кревельда «Прозревая будущее. Краткая история предсказаний». В канун Нового года, когда мало кто не думает, как бы прозреть будущее, гендиректор ВЦИОМ Валерий Фёдоров отрецензировал книгу на сайте Центра, вольно или невольно сделав акцент, как многое, оказывается, предсказывалось верно и как много таких предсказаний властители мира отбрасывали, обрекая себя на поражение.  

Обзор самых разных популярных методов прогнозирования человеческого будущего — с древнейших времен и до наших дней — стал темой очередной книги знаменитого американо-израильскому историка и политолога Мартина ван Кревельда. Не говоря уже о прагматических интересах военных, политиков и биржевых маклеров, связанных с предсказанием будущего, он отмечает, что размышления о завтрашнем дне — «одна из определяющих характеристик нашего вида, наряду с моралью или способностью отличать добро от зла». Поэтому методик прогнозирования за свою историю мы перепробовали множество, и за каждой из них стоят определенные принципы и убеждения.

Кревельд фокусирует внимание на тех из них, которые отличаются от общепринятых и признанных сегодня. Первую группу таких методик он называет «мистическим путешествием» и включает сюда шаманизм, пророчества, оракулов и волшебные сны, а также разговоры с мертвецами. Все они предполагают измененное состояние сознания и получение прогнозов благодаря перемещению в такой мир, к какому обычные люди в обычных обстоятельствах доступа не имеют.

В отличие от мистицизма, множество видов предсказаний строится на сугубо рационалистической основе, но научными их сегодня вряд ли кто решится назвать. Это астрология, изучение природных явлений как предзнаменований, разного рода гадание (по полету птиц, по печени жертвенных животных и др.), нумерология и исследование скрытых смыслов божественных книг от Библии до Корана.

С наступлением Современности пришла эпоха научных прогнозов, которые начались с открытия в истории разнообразных циклов большой и малой длительности. Затем возникло представление об истории как линейном процессе и его изощренная версия — историческая диалектика. В XIX веке люди стали обращаться к «гласу народа — гласу божьему», т.е. прогнозировать на базе опросов общественного мнения, научных и не очень. Эта методика быстро распространилась благодаря подъему массового общества, распространению демократии и современных средств связи. Как результат, «в США и в других странах, прибегающих к опросам, они быстро превратились в навязчивую идею; действительно, они стали почти синонимом общественного мнения, и им придается столько значения, что иногда кажется, что цель выборов в том, чтобы выяснить, правы ли социологи».

Со временем массовые опросы были дополнены экспертным прогнозированием на основе формальных процедур, самым известным из которых стал «метод Дельфи». Так, президент Обама применил экспертное прогнозирование к 699 инициативам в шести областях, потратив на это почти 4,5 млрд долл.

В XX веке «писком моды» стало создание моделей больших явлений и процессов, позволяющих предсказывать развитие событий на объективной основе. Всякая модель включает список важных факторов (переменных) и связи между ними. Модели носят вероятностный характер, количество изучаемых факторов в них непрерывно растет. Увы, обстоятельства все время меняются, так что модели тоже приходится переделывать; самая полная модель означала бы полное воссоздание мира целиком (что невозможно по определению); наконец, модели ничего не могут сказать о будущем конкретных людей. Появление компьютеров придало моделированию новый импульс, и сегодня «любой, кто отказывается использовать компьютеры для построения моделей… скорее всего, вызовет недоумение». Параллельно начал распространяться игровой подход, который первыми использовали прусские военные.

Идея проводить учения с участием условных противников, чтобы предугадать войны будущего, оформилась уже в XIX веке. Вскоре стало понятно, что существенно удобнее проводить их на столе или в компьютере, чем на реальной местности. Варгеймы имеют сходство с моделями, отличие же состоит в том, что «их поведение определяется в значительной степени не внутренними качествами, а подготовкой игроков, их отношениями и т.п.». Эффективность варгеймов бывает поразительной, но в реальной жизни полководцы и тем более политики чаще всего игнорируют их предсказания.

Так, поражение русской армии в Восточной Пруссии в 1914 г. было сверхъестественно точно спрогнозировано немцами по результатам штабной игры еще в 1894 г. Штабные игры перед русской кампанией вермахта 1941 г. проводились многократно, и во всех случаях было понятно, что немцы смогут достичь Москвы лишь с очень большим трудом, после чего не будет возможности их снабжать, а потери достигнут очень большой величины. Это не помешало Гитлеру ввести в действие план «Барбаросса». ВМС США в предвоенный период постоянно проводил игры для имитации боевых действий против Японии и точно предсказал все сценарии, за исключением атак камикадзе. Аналогичные игры устраивал и японский флот, сумевший предсказать собственное поражение в битве за Мидуэй — переломную точку войны на Тихом океане. Увы, адмиралы микадо решили проигнорировать этот прогноз. В 1964 г., прогнозируя исход войны во Вьетнаме, Пентагон выявил, что ему не удастся сохранить в секрете массированные бомбардировки Северного Вьетнама, принудить противника благодаря им признать поражение, а также предотвратить массовые протесты внутри и за пределами США.

Такие прогнозы «не оправдали ожиданий тех, кто приказал их провести, и их просто не стали принимать в расчет». В 1999 г. игры проводились в связи с перспективой американского вторжения в Ирак. Они показали, что свержение Саддама Хуссейна не принесет стране политической стабильности, что сменивший его режим не сможет объединить страну и что союзники в регионе в итоге отшатнутся от США. И что? «Как и прежде, результаты игры выкинули в мусорное ведро».

После Второй мировой войны «игры как способ прогнозировать будущее стали обыденной частью жизни бизнес-организаций», возникла целая специализированная индустрия. Как в армии, так и в промышленности игровые подразделения — «одни из самых секретных и о самих играх известно мало».

Еще одну проблему военных игр Кревельд видит в том, что почти невозможно верно оценить количественно влияние «мягкой силы» — убеждения, переговоров, шантажа, честности и лукавства. На его взгляд, совершенно неслучайно ни в одной из классических книг о политике ни игры, ни алгоритмы, на которых они основаны, не упоминаются вовсе. Тем не менее попытки прогнозирования продолжаются — «это важная часть человеческой природы, то, что отличает нас от животных… и роботов».

Не было и нет обществ, которые не пыталось бы разработать максимально точные способы предвидеть будущее, и эти способы многое способны рассказать о своих создателях. Они «несут следы той культуры, в которой созданы. Культура — это модель поведения и образа мысли, которая прививается человеку с момента рождения», и избежать её влияния почти невозможно. Это объясняет, «почему в разных странах и в разные эпохи подавляющее большинство людей, включая самых умных и образованных, верили в такие вещи, которые носителю современной западной культуры кажутся дремучей глупостью». Это в полной мере касается и способов предвидения будущего. «Сегодня престижным считается предсказание будущего на основе математических моделей, которые могут быть воплощены в шестеренках и компьютерных чипах». Интересно, насколько абсурдными такие методы покажутся нашим далеким потомкам?

Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии