Рихард Зоре в Японии
08.05.2019 Культура

Неканонический Зорге

Фото
Архивное фото

Разведчик, который повлиял на ход Великой Отечественной войны, и неприятный человек — в личном общении. Британский историк Оуэн Мэтьюс написал книгу о Рихарде Зорге «Безупречный шпион» (Owen Matthews. An Impeccable Spy: Richard Sorge, Stalin’s Master Agent. UK: Bloomsbury Publishing, 2019). На русском она еще не вышла, но «Горький» рассказывает о том, что из нее можно узнать.

Только за последние два года зоргиана пополнилась сериалом (по единодушному, кажется, признанию —неудачным) и двумя биографиями действительно великого разведчика. Одна из них, Александра Куланова, даже получила премию Министерства обороны. В таких условиях от книги британского писателя, историка и журналиста смешанного русско-валлийского происхождения, с опытом работы в Сараево, Москве, Турции (откуда он писал о Сирии и Афганистане), ждешь не столько новых фактов, сколько интересной трактовки, подачи, расстановки акцентов. Но получаешь в итоге и то и другое, и даже с избытком.

Потому что объем книги и глубина исследования здесь хорошо синхронизированны — автор читал и смотрел всё или почти всё. В некоторых случаях жизнь Зорге восстанавливается буквально по часам — например, когда речь идет о его последних токийских днях, о работе, о романах. Да, не обошлось без неточностей — начнем с ложки дегтя, чтобы потом о ней забыть и перейти к дегустации меда. Бабель, конечно, не поэт, а Ханако (гражданская жена Рихарда Зорге) не «маленький цветок», потому что хана, правильно, цветок, но «ко» — иероглиф «ребенок», обычный суффикс для женских имен.

Трудно было бы ждать от современного британского исследователя такого же подхода и таких же чувств по отношению к Зорге, как от писателя российского. Но нет, никакого полного развенчания, тотальной критики всего советского и призыва покаяться за него и заодно постсоветское тут нет. Возможно, потому, что история эта для Оуэна Мэтьюса почти личная. И ее рассказ он начинает с того, как Красной армии удалось отбить наступление фашистов на Москву — благодаря в том числе и Зорге, предупреждавшему не только о начале войны (Сталин эти предупреждения, как известно, проигнорировал), но и о том, что Япония, несмотря на усиленно склонявшую ее к тому союзницу Германию, решила не нападать на Советский Союз. А значит, СССР не угрожает война на два фронта, с которой он не справился бы, и можно перебрасывать сибирские дивизии с советско-японской границы на оборону Москвы. И вот в подмосковной деревеньке, где в 1941 году проходила линия фронта и где жила в то время мать его жены, Оуэн Мэтьюс, уже в наши дни, начинал писать свое исследование.

Масштаб его впечатляет: в книге есть множество деталей пребывания героя в самых разных странах — рассказ об Азербайджане (родина Зорге), Германии (рос, учился и работал), СССР (работал в Коминтерне), Китае (первая агентурная «командировка») и Японии.

«Зорге был личностью с недостатками, но безупречным шпионом — отважным, блестящим и неотступным. Трагедия Зорге заключалась в том, что его хозяева были корыстными трусами, ставившими собственные карьеры выше жизненных интересов той страны, ради которой он положил свою жизнь»: руководители разведчика боялись противоречить Сталину, который верил обещавшему не нападать на СССР Гитлеру, и скрывали от него не согласующиеся с этим доклады Зорге. К каждой главе имеются эпиграфы, где до небес профессионализм Зорге возносят все — от Кима Филби до американских политиков самого первого эшелона. Но этот, возможно, самый выдающийся разведчик в истории был весьма и весьма не идеален характером в повседневной жизни. Он был алкоголиком, бабником и дебоширом. Такая констатация вряд ли была бы возможна в советское время.

Мэтьюс пишет, что разведывательное начальство Зорге ценило, стимулировало. Хотя опять же известно, что материальную помощь «центр» почти прекратил, переведя группу Зорге на «самоокупаемость» и считая, что она и так жирует, ведь для прикрытия у них были собственные бизнесы. Здесь, кажется, уже не разобраться — может быть, Зорге и действительно немного прибеднялся: выдал же он при расставании своей японской гражданской жене 2 000 долларов, имел заначку при аресте и явно что-то в шанхайских банках, на случай бегства.

Еще интереснее другой момент. Отечественные исследователи любят описывать, как Зорге в японской тюрьме сидел в клетке, питался тухлой едой, над ним издевались, не давали читать. Мэтьюс же описывает всё совсем по-другому: Зорге очаровал своих японских тюремщиков — и ему позволили за собственные деньги заказывать обед ценой в 5 йен (даже тюремное руководство не могло позволить себе такую роскошь). Более того, он регулярно покупал в тюрьме The Economist, содержался в тесной одиночке, но с туалетом и душем. А вот в последнем желании в виде сигареты перед казнью отказали с японской категоричностью — «против правил».

Может, и не стоит даже по моральным соображениям сейчас мерить метраж камеры (кстати, в Японии измеряется в ковриках татами) и спорить о совмещенном и раздельном санузле в ней. Но вот действительно спасибо британскому зоргеоведу за иную оптику, что ли, за те факты, что у нас, да, действительно не на слуху, не шибко существуют в общественном сознании.

Например, про немецкую Зондергруппу R, которая в начале 1920-х тайно вела переговоры с Россией, чтобы хоть как-то улучшить положение Германии, только что заключившей тяжелый Версальский договор. Или о бегстве очень высокого чина НКВД Генриха Люшкова в 1938-м к японцам с целым коробом самых секретных документов. Или о том, как после пакта Молотова — Риббентропа Япония пыталась заключить договоры о ненападении с Великобританией и США. Или что о намерении и сроках нападения нацистов на СССР Сталина предупреждал не только Зорге и — ближе к июню 1941-го — русские разведчики буквально со всего мира, но и даже госсекретарь США. Или переписка Сталина и Гитлера. Или, например, в книге Мэтьюса есть такая история: руководство советской разведки отказывалось забрать Зорге из Японии, несмотря на его неоднократные просьбы и жалобы на усталость, здоровье и превышение всех мыслимых и немыслимых сроков «командировки». А вот его работодатели в посольстве в Германии и Японии были гораздо более внимательны: видя, что Зорге на грани нервного срыва и пьет все больше даже по своим миркам, его друг посол Отт запасся для «переговоров» бутылкой любимого виски (!) и склонял Зорге вернуться в Германию, поработать там журналистом (официальное прикрытие), отдохнуть.

Читая про эту очень хорошо известную жизнь, не перестаешь удивляться, как вообще такое было возможно: проверяющий из Гестапо стал в Токио лучшим собутыльником Зорге, посол рассказывал ему в деталях об указаниях Геббельса и Гитлера, Зорге почти открыто спал с женой своего главного информанта в немецком посольстве, и тот ему это и многое другое прощал. Или врезать слишком следившему за ними представителю японской военной разведки — и не только не иметь за это никаких последствий, но и очаровать потом этого самого японского спецслужбиста. Ну или он мог позволить, находясь в компании дюжины нацистов, кричать, как он любит Сталина, что нужно придушить Гитлера и что нацистская Германия обречена.

Я наконец-то нашел у Мэтьюса подтверждение своей давней теории, что Зорге был алкоголиком-бабником-дебоширом не только по личной склонности и не столько из-за постоянного стресса, а еще и потому, что это было удачным прикрытием. Даже один из американских биографов Зорге писал, что это было «просчитанной частью маскарада». Кстати, американцы вообще очень внимательно изучали «случай Зорге», боясь подобного же советского «инфильтрата» в своем истеблишменте. В общем, необычного в новой биографии много — и, читая «Безупречного шпиона», начинаешь подвергать общепризнанные факты здоровому сомнению.

Александр Чанцев.

Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии