Кадр из фильма "Повелитель мух"
04.06.2018 Культура

Как по классическим романам изучать современную политику

Фото
Two Arts Ltd

Профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге и Университета Хельсинки Владимир Гельман предпринял на ресурсе Republik попытку объяснить происходящее в современной России через сюжеты бестселлеров XXвека – романы Голдинга, Маркеса и Льосы. Оригинально, слов нет.

О политических процессах в постсоветской России как отечественные, так и зарубежные политологи написали немало разных научных книг. Далеко не всем из них присуще обилие статистических выкладок или теоретико-игровых моделей: читатели могут найти для себя и такие книги, которые не предполагают у аудитории специальной теоретической подготовки. Но в изучении современной российской политики можно пойти и иным путем, используя для анализа произведения художественной литературы, написанные в прошлом веке. Помимо книг о России – например, «Москва 2042» Владимира Войновича, которую некоторые наблюдатели считают пророческой, стоит обратить внимание и на зарубежную классику.

Провал демократизации

Пожалуй, наиболее убедительная книга, ярко описывающая динамику политического режима в России после распада СССР, была впервые опубликована в далеком 1954 году и появилась на русском языке в конце 1960-х. «Повелитель мух» Уильяма Голдинга, удостоенный Нобелевской премии, демонстрирует, как политический режим в рамках сообщества подростков, в результате катастрофы оказавшихся на необитаемом острове, последовательно переживает следующие этапы:

1) неудачная попытка введения электоральной демократии (избранный голосованием лидер оказывается недостаточно легитимным);

2) неформальное разделение власти между несколькими наиболее влиятельными подростками (олигархия);

3) узурпация власти наиболее наглым и циничным подростком, который добивается исключения из сообщества своих противников и вместе со своими сторонниками устанавливает…

4) репрессивную тиранию, которая ведет к новой катастрофе.

С точки зрения политолога, важно подчеркнуть, что герои Голдинга отнюдь не были заведомо обречены на тиранию в силу тех или иных неблагоприятных предпосылок: они не более чем обычные подростки, предоставленные сами себе. «Повелитель мух» показывает, что репрессивная тирания – это скорее естественный результат максимизации власти успешными и коварными политиками, которые сталкиваются с недостаточно сильными ограничениями своих устремлений. В романе активные подростки проигрывают в борьбе за власть новому тирану, другие члены сообщества либо пассивно следуют за харизматичным лидером, либо оказываются исключенными из сообщества, а внешние игроки на острове по большей части отсутствуют, появляясь на страницах романа лишь в самом конце. Именно такое развитие событий и оказалось характерно для постсоветской России.

Демократизация различных стран ⁠происходит не сама по себе, ⁠а становится результатом воздействия политических механизмов – будь то конфликты элит, неустранимые ⁠по принципу игры с нулевой ⁠суммой, давление на политический класс со стороны массовых общественных движений или внешнее воздействие со стороны демократий. В постсоветской России, однако, не сработал ни один из этих механизмов. Все конфликты элит разрешались как игры с нулевой суммой: роспуск СССР в 1991 году, ликвидация Съезда народных депутатов России в 1993 году, выборы «голосуй-а-то-проиграешь» в 1996 году, и, наконец, «война за ельцинское наследство» в 1999–2000 годах. Массовое политическое участие, мобилизованное в эпоху перестройки, после распада СССР сошло на нет, ограничиваясь отдельными всплесками (включая волну протестов 2011–2012 годов), не меняющими общей расстановки сил. Внешнее воздействие на Россию – нравится это кому-то или нет – было и остается незначительным на протяжении всего постсоветского периода. Неудивительно, что в этих условиях правящие группы были предоставлены сами себе, подобно подросткам у Голдинга, и оттого политический режим демонстрировал динамику, сходную с сюжетом «Повелителя мух». Неудача электоральной демократии и возвышение олигархов в России 1990-х годов сменились узурпацией власти и исключением оппонентов в 2000-е, за которыми последовало становление персоналистского режима, который в 2010-е все в большей мере опирается на «точечные» репрессии как инструмент сохранения господства. На каждой развилке постсоветской истории России, когда вставал выбор между демократизацией (предполагающей возможности смены власти) и сохранением власти в одних и тех же руках, решение в пользу отказа от демократии принималось в собственных интересах правящих групп, чьи действия (по крайней мере, до сих пор) ни разу не встречали сколь-нибудь серьезного сопротивления. Поэтому катастрофический исход, подобно описанному Голдингом пожару, становится логичным следствием неограниченной власти безответственного автократа и его окружения.

В заключении «Повелителя мух» конец катастрофе положило вмешательство внешних акторов: на острове появляются морские офицеры, которые фактически вводят внешнее управление по отношению к подросткам, спасая их сообщество от гибели. Но в России 2010-х годов подобный сценарий, предполагающий внешнее ограничение суверенитета, рассматривается как «национал-предательство». А это означает, что цепь катастроф может длиться гораздо дольше, и, в отличие от сюжета романа, успешный авторитарный лидер может удерживать свою власть на протяжении долгого времени. О таком политическом режиме речь идет в другом романе.

Авторитаризм forever?

«Поэма об одиночестве власти», как назвал Габриэль Гарсия Маркес свою «Осень патриарха», была опубликована в Испании в 1975 году, когда как раз начался упадок многих авторитарных режимов, включая и военные диктатуры (вскоре потерпевшие крах в различных частях мира). Выход в свет романа совпал по времени со смертью Франко: это сделало его бестселлером. Хотя герой Маркеса, скорее, списан с таких автократов, как Трухильо в Доминиканской республике и Сомоса в Никарагуа. Он правит свой страной более ста лет, по ходу действия романа переживая и покушения на свою жизнь, и заговор в своем ближайшем окружении, и гибель молодой жены, родившей ему сына (так и не ставшего преемником). Посредством репрессий и пропаганды опирающийся на «силовиков» герой Маркеса, начинающий свое правление как мачо, успешно поддерживает свой статус отца нации, близкий к религиозному поклонению: его режиму присущи высокий уровень коррупции и агрессивная внешняя политика, следствием которой становится конфликт с США и другими странами.

Многие параллели «Осени патриарха» с сегодняшней Россией покажутся читателю очевидными. Но для политолога этот роман – прежде всего блестящий анализ механизмов власти в условиях персоналистского авторитарного режима. Главные угрозы диктатору исходят не столько от массовых выступлений (их подавляют или предотвращают «силовики», которых возглавляет коварный генерал-индеец), сколько от собственного окружения, которое плетет интриги против ненавистного лидера. Ответом на эти вызовы становится усиление репрессий, нарастание пропаганды, изоляционизма и внешнеполитической конфронтации. В свою очередь, роман ярко иллюстрирует тезис популярной политологической «Методички для диктаторов» о том, что плохое управление – это хорошая политика. Несмотря на все перипетии, диктатору у Маркеса успешно удается удерживать власть и в конце концов, прожив свыше двух веков, уйти в мир иной от естественных причин. Но его длительное правление приводит страну к полному упадку – накануне смерти диктатора она даже лишается моря, которое в романе выступает символом страны, составляя предмет ее национальной гордости: море у потерпевшей поражение диктатуры отбирают внешнеполитические противники во главе с США. Да, роман Маркеса – отнюдь не единственный в жанре литературных произведений об автократах («Нечестивец, или праздник козла» Марио Варгаса Льосы написан, как минимум, не менее ярко), но в политологическом плане он наиболее точен и дает немало пищи для размышлений об авторитаризме в России и не только.

Романы о путинской России, аналитически сопоставимые с произведениями Голдинга и Маркеса, пока еще не появились. И оттого эти два произведения еще долго будут обречены на то, чтобы служить must read и для политологов, изучающих российскую политику, и для многих далеких от политологии россиян, стремящихся к ее осмыслению. Помимо прочего, они помогают понять, что ни у провала демократизации в России в 1990–2000-е, ни у нынешнего персоналистского авторитаризма не так уж много причин, вызванных особенностями нашей страны, несмотря на то что ее политическая траектория многим наблюдателям может показаться уникальной. Если перефразировать слова другого великого романа, можно утверждать, что все демократии похожи друг на друга, но каждая диктатура авторитарна по-своему.

Иллюстрация - кадр из фильма "Повелитель мух". 

Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии