Миркасым Усманов спас более 10 тысяч старинных рукописей
07.09.2009 Общество

Миркасым Усманов спас более 10 тысяч старинных рукописей

Вчера в Академии наук РТ чествовали академика Миркасыма Усманова - историка, археографа, ученого с мировым именем. Коллеги поздравляли Миркасыма Абдулахатовича с юбилеем и желали новых достижений. В конце концов, для ученого 75 лет - не возраст, особенно для историка, который, по определению, со временем "на ты".

- Кстати, о времени, какой период вашей творческой деятельности вы считаете самым интересным? - спросил корреспондент "ВиД" у юбиляра.

- Годы аспирантуры. Я с удовольствием вспоминаю это время. Именно тогда я определился с тем, чем именно буду заниматься в науке, и создал солидный задел. Часто слышишь жалобы аспирантов: времени ни на что не хватает. Категорически не согласен. При разумной организации можно запастись материалами на всю жизнь, что я и сделал. Аспирантом объездил многие города, повсюду работал в архивах и библиотеках, и вот результат: материалы, собранные в годы аспирантуры, использую до сих пор, более того, делюсь ими с учениками.

Но замечу: каждый период имеет свои прелести и сложности. Мой научный рост шел планомерно, без кризисов. Однако на деятельность всякого историка существенно влияет время, в которое он работает. С этим моему поколению шестидесятников, я отношу себя к нему, повезло: нам довелось многое пережить и прочувствовать. Какие надежды породила хрущевская оттепель! Сейчас понимаю, какими мы были наивными: верили, что руководство партии избавится от сталинского наследия, общество встряхнется и будет нормально развиваться. Тепло оттепели согревало нас даже во времена застоя.

Интересным был и период горбачевской перестройки, который незаслуженно ругают, не понимая, что это - закономерное явление, корнями уходящее в российскую историю и в российский менталитет. Впрочем, у нас любят сваливать все на начальство, забывая, что какова кадка, такова и крышка. Вопрос: а что я сделал для того, чтобы события развивались иначе, задают себе единицы. Но вспомните, как одухотворенно ожидали мы тогда перемен, как горько разочаровывались потом. Что ни говорите, вторая половина ХХ - начало ХХI века - период своеобразный, интересный и поучительный. Хотя - и это банальная истина - человечество плохо учится у истории. И это понятно, ведь человек живет надеждой на будущее, что, на мой взгляд, красит общество.

- Ваша семья перебралась в СССР из Китая. Вы не жалеете об этом?

- Нет, я сделал осознанный выбор и доволен им. Я вернулся к своему народу и служу ему как умею. Казань мне дала очень многое: мне удалось достичь большего, чем моим предкам. Под достижениями я имею в виду не звания и регалии, а реальные дела. К примеру, я 30 лет руководил постоянно действующей археографической экспедицией Казанского университета, объездил около тысячи населенных пунктов, собрал около 10 тысяч старинных рукописей и около полутора тысяч старопечатных изданий на восточных языках. Эти источники поставили на крепкий фундамент историю татарской письменности. В восточном разделе КГУ восточных и татарских рукописей стало в два-три раза больше, чем до работы нашей экспедиции.

Но не менее важно и изучение, анализ найденных источников, ведь без этого они - мертвый груз. Изучение источников имеет существенное преимущество, анализируя их содержание, можешь сказать больше, чем в обычном историческом исследовании, даже при неблагоприятной обстановке в обществе. Например, в советское время было принято утверждать, что присоединение Казанского ханства стало сущим благом для татар. В некоторых аспектах присоединение действительно принесло пользу, но ведь были и минусы, о которых историки умалчивали. Анализируя исторические документы далеких эпох, я пришел к выводу, что развитие исторической литературы связано прежде всего с государственностью, потому что исторические сочинения - своеобразный паспорт государственной власти. Есть у народа государство - историческая мысль развивается, нет государства - замирает. Еще в начале 70-х годов я писал о том, что татарская историческая мысль XVI-XVIII веков переживала кризис именно по этой причине. По тем временам это было крамольное заявление, но документы - вот они, налицо, оппоненты были вынуждены со мной согласиться. Другой пример. После постановления 1944 года об изучении истории было модно утверждать, что Золотая орда - дикое государство, а я, анализируя ярлыки Золотой орды, пришел к выводу, что золотоордынская канцелярская культура XIII-XIV веков была самой развитой во всей Евразии. Документы приводят нас к иной оценке, прямо противоположной официальной.

- Но, может быть, официальной точкой зрения мы обязаны недобросовестным ученым, которые, струсив, погрешили против истины?

- На самом деле все гораздо сложнее. Многие считают историю едва ли не точной наукой, ведь в распоряжении ученых документы, археологические находки. Но это не так, история, на мой взгляд, - особая область знаний о прошлом, где смешаны несколько дисциплин: и политика, и искусство, и социология, и социальная психология. Не случайно же греки из всех наук лишь астрономию и историю одарили музами-покровительницами. Люди зачастую создают такую историю, которая им приятна. А о точности исторической науки особенно охотно говорили в советские времена, когда ее усиленно искажали. Если люди не осознают специфики истории, то она превращается в политическое оружие.

Я считаю ошибкой создание при Президенте РФ комиссии по противодействию фальсификации истории. Чаще всего фальсификацией занимается сама государственная власть. И создание такой комиссии может изменить наше историческое знание не в лучшую сторону. Чтобы историческое знание развивалось нормально, среди ученых должно быть разномыслие. Историческую науку в Российской империи я ставлю выше, чем в СССР, поскольку там сталкивались разные взгляды и в спорах рождалась истина. А, к примеру, в сталинский период как было? Изрек что-то Иосиф Виссарионович, и все - "под козырек". Любой иной взгляд считался фальсификацией. Я никогда не соглашусь с тем, что интерпретацией истории должны заниматься чиновники, представители госвласти. Все это человечество не раз проходило трактовкой истории, а на самом деле ее фальсификацией занимались короли, шахиншахи, цари, ханы, генсеки. В ученых они видели идеологическую обслугу.

- Насколько продвинулась татарская историческая наука в постсоветский период?

- В фактографическом плане заметно продвинулась, а в ее интерпретации много противоречивых суждений. Мы сейчас переживаем период, когда охотно пишут исторические труды, причем нередко этим занимаются дилетанты. Бывает, прочтет человек четыре книги и берется писать пятую.

Но очень важно, что изданы фундаментальные атласы, та же "Тартарика", "История татар с древнейших времен", сборники документов. Все это уже позволяет популяризировать историю. Особо отмечу, что эти капитальные труды, в которых принимал участие и я, отличает новый подход. В них история рассматривается исходя из принципа общности народов, история берется в евразийском масштабе. Последовательно проходят этапы раннего расселения народов, их объединений и разъединений. Против такого подхода возражают историки, которые придерживаются не принципа единения, а, напротив, принципа противопоставления себя другим. Собственно, такой подход характерен и для советской модели федерации, при которой народы делились по сортам. "Старшие братья", "средние", "младшие"…Это все - вчерашний день, логика рухнувшей империи, наша задача иная - выявить общность. И еще один принцип современных историков: нельзя привязывать историю народа к административным границам, если мы хотим получить реальную историю, а не формальную, как в советские годы.

- Ваши планы на будущее?

- Меня удручает обезличенность нашей истории: классы, сословия, партии…А где живые люди, которые помогут лучше понять и прочувствовать эпоху? Мы так мало знаем о тех, кто создавал нашу культуру. Так, всю татарскую литературу сводили к Тукаю. Он -великий поэт, но ведь были и десятки других, создававших целые литературные движения, а мы о них забыли. То же - и в истории просвещения. Обычно вспоминают Каюма Насыри, но ведь тысячи других педагогов, самобытных и талантливых, остались в тени. Чтобы наша история ожила, обрела яркие краски, которые придают лишь людские судьбы, с помощью фонда "Жиен" я организовал публикацию сборников, каждый из которых посвящен одной личности. Серия так и называется "Наши Личности". В некотором роде это аналог ЖЗЛ, но сборники содержат не беллетристику, а документы, воспоминания, переписку. 15 сборников уже увидели свет. Около 10 находятся в работе. Если серия продолжится - это будет наш вклад в очеловечивание истории. Пока в наших списках около 150 фамилий.
6
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии