Время и Деньги
24.08.2011 ТВ и кино

Раздали маски кроликов, слонов и алкоголиков

В прокат вышел фильм “Ирония судьбы. Продолжение”.

Респект г-ну Бекмамбетову за отвагу. Потому что делать римейк или, как еще принято выражаться, сиквел всенародно любимого фильма - это самоубийство.

Режиссер двух “Дозоров” кажется товарищем адекватным, а значит, понимает, что не то что тягаться ему с Эльдаром Александровичем, каким он был в 1976-м, не пристало, но и рядом примоститься пытаться смешно. В предстартовую рекламную кампанию создатели проекта во главе с г-ном Эрнстом именовали новый фильм не иначе как спутником и сателлитом. Уничижались, так сказать. Мол, мы художники невеликие. (Еще эти “космические” слова должны были вызвать приятные ассоциации с тем временем, когда мы были впереди планеты всей и когда создавалась “Ирония...”, теперь уже требующая нелепого пояснения - первая).

Так зачем огород городили? Затем, чтобы, как сообщил на московской пресс-конференции Константин Эрнст, напомнить о рязановской комедии молодой аудитории, связать отцов и детей? Да бросьте. Фильм Эльдара Александровича и стар, и млад знает наизусть. Давайте лучше посчитаем. Бюджет нового фильма $5 млн. По предварительным оценкам, сиквел посмотрят 8 млн. человек. То есть затраты составят $0,6 на человека. Человек этот пойдет в кино не бесплатно, а отнесет в кассу заветные 50-300 рэ. При этом фильм является product placement’ом, то есть местом, где компании могут разместить торговые марки. Заявляют о себе в новой рождественской сказке с десяток брендов. В списке пиво, водка, майонез, шоколад, косметика, авиалинии, автомобили, шпроты, наконец.

Неплохой рекламный продукт за наши деньги, и расчет верный - ведь под бренд “Иронии...” народ в кино гарантированно повалит. Повалил. На предпремьерном показе в мультиплексе “Киномечта” (Парк-Хаус) наблюдался настоящий лом.

Отдельная тема в этом рекламном продукте - мобильная связь. Завидный жених Шепелевой-младшей Ираклий (Безруков) является директором филиала сотовой компании. Весь фильм он носится с полосатым черно-желтым шарфиком, а предмет его гордости, подстанция с двадцатью тысячами номеров, становится двигателем сюжета.

Но вот с сюжетом - засада. Сценаристы переписывали текст аж 47 раз. История в итоге вышла донельзя надуманная. То ли от недостатка воображения, то ли перестарались. Итак, сын Жени Лукашина Костя (Хабенский) летит в Питер, который в фильме даже двадцатилетними героями почему-то именуется исключительно Ленинградом, чтобы повидаться с любимой женщиной отца - Надей Шепелевой. Надя в квартире 12 в доме 25 по 3-ей улице Строителей имеется, да не та. Костя едет в город на Неве прямиком из бани, к незнакомой солидной даме, да еще пьяный. Подарочек, блин. По сценарию, сочинили эту авантюру старинные собутыльники Лукашина-старшего (Ширвиндт и Белявский). Ага, закусывать надо.

Сцены, где участвуют артисты рязановской “Иронии...”, немногочисленные, оставляют ощущение растерянности и печали. Не потому, что любимые герои постарели. Не потому, что оказались на втором плане. А потому, что в глазах Надежды (пани Брыльска) нет ни нежности, ни жалости, ни, извините за каламбур, надежды. Может быть, это игра: по задумке сценаристов жизнь ее не сложилась. Но кажется, что здесь что-то другое, свое, выходящее за рамки фильма, и от этого страшно и больно. Ширвиндт произносит маловразумительные речи, а Белявский большей частью молчит. Зато очень хорош Андрей Мягков. В его глазах читаются нежность и тревога - за сына, за любимую женщину, а его монолог о том, что счастье - это не насморк, являет собой зерно фильма.

Новой “Иронии...” не хочется выставлять оценку. Потому что фильм про нас с вами, сегодняшних. Другое время, другие лица. Герои, утратившие способность удивляться. Незнакомый мужчина в доме невесты - не более чем досадная помеха. Зачем, как он там оказался - неважно.

Если честно, рязановскую “Иронию...” почти всегда смотрела до середины, пока Лукашин пьяненький, посмеяться. Дальше, казалось, лирика. В новой посмеяться есть где, а вот лирике не нашлось места. Тревожно, но верно: может быть, сегодня ей нет места вообще.

Что удалось создателям “Продолжения”, и на чем оно держится, так это социальная сатира. Хихикаешь все без малого два часа. Объект иронических зарисовок - плебс. Бессмысленный и беспощадный, грозящий целлулоидному мирку рождественских героев, ломающий планы, задувающий в окна питерской стужей. Бэк фильма делают пограничник, который дома - как на посту, милиционеры в околотке, которые на посту - как дома (спасибо органичнейшему Роману Мадянову), да развеселые Дед Мороз и Снегурка. Мораль: в новогоднюю ночь лучше оставаться дома. За вами все равно придут.

Понятно, что рязановская “Ирония судьбы” - рождественская сказка. В новой версии этот подтекст вытащен на первый план. В финале участники треугольника разыгрывают сценку: зайчик Костя Лукашин просит руки принцессы Нади-младшей, в дело вмешивается принц Ираклий, который на поверку оказывается вовсе не принцем, а, наоборот, “екарным бабаем”. Почему “екарный бабай”, что переводится, кстати, как “почетный старик”? Это, видимо, г-н Бекмамбетов о чем-то о своем вспомнил. В модернизированной сказке принцесса выбирает суженого не по велению сердца, а путем голосования в отдельно взятой кавказской семье (как в ней оказались герои - отдельная история). Глава семьи долго пытается уразуметь, как это зайчик может жениться на принцессе. Она же человек, а он животное. В общем, как в песенке Высоцкого - раздали маски кроликов, слонов и алкоголиков...
1
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии