Окрыленность в порядке вещей

- Эльфия Вафовна, консерватория, в которой вы учились, и консерватория, в которой вы преподаете, - какие-то принципиальные различия есть?

- Каждая из этих консерваторий по-своему прогрессивна. Я хорошо помню, как мы переезжали в новое здание, когда нам его дали. До этого консерватория помещалась на Пушкина - там сейчас музыкальный факультет педагогического университета. Мы привыкали к более высоким потолкам, просторным классам, горевали, что нет спортивного зала - в старом здании он был. Ценность любой консерватории измеряется теми личностями, которые в ней преподают. Мне очень повезло, потому что я училась в ту пору, когда у нас преподавали Апресов, Леман, приехал молодой и кипучий Монасзон, совершавший одну за другой революции, еще преподавал замечательный пианист Евлампиев, я у него окончила музыкальное училище, нам читал методику Коган. Мы учились у этих крупных личностей, подражали им. Эти люди постепенно уходили, но я не могу сказать, что новая консерватория стала другой. С приходом на пост ректора Рубина Абдуллина произошли большие изменения. Консерватория стала отражать дух времени, она стала более открытой, более коммуникативной, она резко помолодела. Сейчас она представляет собой динамичный организм. Сформировался очень хороший камерный оркестр, замечательный хор, успехи на конкурсах, успехи в выездных концертах - это укрепило нашу веру в себя. Если я могу произнести такое пафосное слово, как “окрыление”, то скажу, что оно свойственно всем факультетам. Мы верим в свои силы, это наше доминантное настроение. И это настроение от педагогов передается студентам. Мы знаем, что можем сделать все на уровне мировых стандартов, а иногда и лучше.

- Студенты казанской консерватории хорошо идут на конкурсах...

- Если говорить о конкурсных достижениях, они уже исчисляются сотнями. Самое удивительное, что это происходит на конкурсах, где в жюри у нас никого нет. Мы не можем ни морально влиять, ни купить победу, часто даже не присутствуем там со своими учениками. Политиканство на конкурсах - вещь общеизвестная, о ней даже не стоит говорить. Есть просто бесстыдные конкурсы, куда даже не надо ехать. И все-таки ребята едут и чего-то добиваются. Но это все -парадная сторона достижений. Потому что есть печальные моменты. В сокровищнице любого города консерватория - это бриллиант.

- Если в городе есть консерватория - это хороший тон.

- Да, а если есть консерватория, как наша, то есть со своими традициями, то и отношение к ней должно быть соответствующее. Я не могу сказать, что к нам относятся плохо, в каких-то своих устремлениях мы находим поддержку, но эта поддержка недостаточна. Казань на музыкальной карте мира -город крупный, город, с которым стоит считаться. Но в силу того, что Казань недостаточно разрекламирована, у нас нет своего музыкального конкурса мирового уровня. Мне бы, например, очень хотелось, чтобы у нас был международный фортепианный конкурс, именно наш конкурс, чтобы казанцы были инициаторами. Но пока не получается. Такие конкурсы при умелой организации могут даже доход приносить - у нас много публики, любящей конкретно академическую музыку, залы на концертах в Казани заполнены.

- По какому принципу вы выбираете учеников? Говорят, попасть к Бурнашевой - это уже выстроить творческую судьбу.

- Конечно, я сейчас имею возможность выбирать, моя судьба педагога сложилась счастливо.

- А вы всегда хотели быть педагогом?

- Все, кто учится в консерватории, мечтают быть концертирующим солистами, но случилось так, что на 5 курсе я переиграла руку и поняла, что это невозможно. И потом, раньше возможностей было меньше. Я очень рано стала преподавать, потому что просто надо было зарабатывать. С 13 лет у меня были ученики. И как-то само собой получилась, что я втянулась в преподавательскую деятельность. Мне нравится заниматься с ребятами, я люблю своих учеников, я люблю эту среду, у нас все очень открыто и демократично, вместе с тем они знают, что я могу закрутить гайки, если они того заслуживают.

- К вам приходит студент, способный, как вы узнаете - ваш или не ваш?

- “Не мой” - я бы даже такого не сказала, только пару раз получалось, что я шла без радости в класс. Дело не в способностях, а в том, насколько человек готов полюбить эту работу. Если я чувствую, что есть артистичность и бескорыстие или его можно воспитать, тогда это мой ученик. Ну, и он, конечно, должен быть порядочным.

- Вы полагаете, что музыкант должен быть бескорыстным?

- Безусловно! Потому что без всякой надежды на успех в жертву приносишь... жизнь.

- У вас есть ученики, про которых можно сказать, что они эту жертву принесли?

- Конечно! Евгений Михайлов -успешный пианист, но успешный потому, что себя не видит, живет только музыкой. Софья Гуляк, она себя просто на заклание отдает. Феноменальная девочка. Сережа Малинин, который сейчас в Америке.

- В чем разница между обучением в провинциальной консерватории и в столичной?

- Москва и сейчас собирает все сливки со всего музыкального пространства, туда хотят попасть. Есть бренд Московской консерватории, и люди, которые думают о карьере, туда стремятся. И потом профессура Московской консерватории сидит во многих жюри. Но на этом преимущества заканчиваются. А дальше - это опять к вопросу о бескорыстии - так заниматься, как занимаемся мы, там никто не будет. В Москве педагоги девяносто процентов времени проводят за границей и дают мастер-классы, два-три урока в полгода получают их московские ученики. Иногда все ограничивается парой-тройкой указаний. Мало того, это очень дорогие уроки. А мы вспахиваем почву, что-то вытаскиваем из человека. Каждый ученик - это в буквальном смысле твой ребенок. И он остается таким после того, как окончил учиться.

- Почему так редки концерты наших музыкантов?

- Наших мало раскручивают. Просто не хотят рисковать. Очевидно, есть мнение, что только заезжий музыкант может украсить афишу. Наверное, можно было бы этим заняться, но у нас нет менеджмента. Музыкантов надо раскручивать начиная с родного города. Но консерватория не имеет этих прав, а филармония занята другими исполнителями. И вот наши выпускники едут в Чикаго. Но почему? Государство за свои деньги их выучило, а кто-то их присваивает и от своего имени посылает на конкурс. А они наши, программы для конкурса мы с ними учили.

- Кого-то сейчас к конкурсам готовите?

- Софья Гуляк скоро поедет в Корею. Только что вернулась Таня Халтурина с Конкурса Листа - получила диплом. Конкурсы есть разного уровня трудности, главное - попасть туда, где можно рассчитывать на долю объективности.

- Через два года конкурс Чайковского, кто-то будет себя пробовать?

- Я никому не запрещаю участвовать, но конкурс Чайковского был и остается очень политизированным, я просто не хочу, чтобы чья-то психика ломалась. Дело не в том, что надеются на победу. Просто, когда видят, кто проходит на следующий тур, когда сравнивают с собой, - тут рождается цинизм через боль. Тогда очень трудно вернуть прежнее отношение к искусству.

- У вас есть любимый ученик?

- Я всегда думаю, что есть, но потом добавляются новые.