Покер со ставкой на сверхприбыли
Заявления официальных лиц и комментарии экспертов по поводу инициативы помощника президента РФ Андрея Белоусова об изъятии в госбюджет сверхприбылей ряда металлургических, горнодобывающих и химических компаний начинают напоминать покер, в котором решают не столько выпавшие тебе карты, сколько умение блефовать. Попробую проиллюстрировать.
Исходные позиции
Никто из участников дискуссии вокруг инициативы Белоусова не отрицает, что компании из его списка (числом 14 на сей день) получили по итогам прошедшего года сверхприбыль в результате ослабления курса рубля и благоприятной ценовой конъюнктуры на внешних рынках. То есть это отнюдь не результат реализации каких-то усилий собственно самих компаний (инвестиций в обновление фондов, внедрения новейших технологий, блестящих маркетинговых находок и т.п.). Сказать совсем просто: сверхприбыли свалились с неба.
Точно также никто не отрицает (кроме экстремал-экономиста М.Делягина), что в силу торможения экономики РФ начиная с 2013 года и в силу санкционного давления со стороны США, в стране остро не хватает «длинных» финансовых ресурсов для стимулирования «прорывного», согласно майскому указу главы государства, экономического роста, и министерства и ведомства соревнуются в поисках источников. Пока что досоревновались до повышения пенсионного возраста и НДС.
Инициатива Белоусова – менее токсичный для населения и бизнеса в целом способ пополнить казну, причём тут важно понимать, что речь идёт не о единовременном изъятии около полутриллиона рублей, а о создании механизма, позволяющего «состригать» сверхприбыли на регулярной основе, примерно так, как это устроено в нефтяной отрасли, где лишний жирок снимается с помощью формул экспортной пошлины и НДПИ.
Почему и кто против
Почему против Белоусова владельцы упомянутых компаний – понятно: кому же хочется отдавать своё, пусть даже свалившееся с неба? (Только не надо мне тут про патриотизм, бизнес же.) Почему против Минфин, а тем более – Минэкономразвития, вопрос более сложный.
Солидарная позиция министерств и хозяев компаний из «списка Белоусова» заключается на сей день в том, что реализация инициативы лишит компании стимулов для повышения эффективности, негативно повлияет на инвестклимат в стране в целом, подорвет принцип стабильности и предсказуемости фискальных условий. На мой взгляд, из трёх этих аргументов не является лукавством только второй: да, изменение правил игры, направленное в прошлое, - это способно отбить охоту вкладываться в дело у кого угодно. Говорить о лишении стимулов, когда ты получил нечто, не прилагая для этого усилий, – смешно, как и о стабильности и предсказуемости фискальных условий (достаточно помнить об НДС и предложении Минфина заменить экосбор экологическим налогом).
Как и где работают деньги от сверхприбылей
Если почитать внимательно многочисленные комментарии на этот счёт, то вывод напрашивается обескураживающий: а по сути никак – если не считать работой денег их размещение на банковских депозитах и офшорных счетах.
В этом контексте примечателен комментарий, полученный РБК у источника, близкого к Минфину. По его словам, Силуанов, как первый вице-премьер, и Минфин «были бы рады, если бы крупный бизнес добровольно, без всяких директивных указаний согласился оставить эту прибыль в российской экономике, инвестировать ее, а не выводить, например, в офшоры». Это могут быть дополнительные инвестпрограммы компаний, социальные расходы и т.д. сказал собеседник РБК. Перечитайте по слогам: Минфин был бы рад, если бы прибыль (сверхприбыль, как понятно из контекста) работала в российской экономике, а не выводилась в офшоры. Какой контраст с заявлениями представителей бизнеса! Основной владелец НЛМК Владимир Лисин: [это предложение] «выглядит поощрением неэффективности: чем меньше рентабельность, тем меньше налогов придется заплатить». Владелец «Северстали» Алексей Мордашов: [если случится изъятие сверхприбылей], «ни о каком росте в черной металлургии, да и вообще в нашей экономике, говорить не придется».
Не знаю, кому как, а мне представляется, что Минфин в данном случае доподлинно осведомлён, как работают деньги от сверхприбылей: не на какие-то инвестиционные программы или программы социального характера, на поддержку моногородов, в которых размещены многие производства компаний из «списка Белоусова»; охранители этих сверхприбылей блефуют, апеллируя к интересам дорогих россиян (если, конечно, не понимать ельцинское «дорогие россияне» буквально и персонально).
На чём сердце успокоится
Это, конечно, уже не из покера выражение, а из гадания на картах, но такая вот у нас гибридная игра. На 24 августа в РСПП назначена встреча Андрея Белоусова с представителями бизнеса, в которой намерен также участвовать первый вице-премьер и министр финансов Антон Силуанов. Чего можно ждать?
Силуанов уже сообщил, что он там намерен поговорить с бизнесом о том, какие условия создать, чтобы бизнес захотел инвестировать дополнительную прибыль и тем самым помочь выполнить план по увеличению инвестиций в ВВП» (интересно: оказывается, существует план по увеличению инвестиций, как-то я пропустил этот момент). Роль Белоусова, как мне представляется, заключается в том (думаю, изначально, со дня утечки информации о его письме Путину), чтобы уступить бизнесу в изъятии 513 с чем-то миллиардов сверхприбылей прошлого года в обмен на согласие внести изменения в законодательство о налогах и сборах на 2019 год, причём таких, чтобы в тучные годы изымались сверхприбыли, а в худые госбюджет поддерживал металлургов, горняков и химиков (собственно, последнее делается и сейчас, вопрос о введении практики в четко прописанные рамки).
А по сверхприбылям прошлого года... Ну, бизнес пообещает, скорее всего, проинвестировать в российскую экономику и даже кое-что из полутриллиона потратит на эти благие цели.
Будет ли это win-win? Не уверен. Проблема в том, на самом деле, что стратегии развития экономики страны как не было, так и нет, а пока так – куда инвестировать, а главное – зачем, дальше собственного кармана? В этом контексте я понимаю и Лисина, и Мордашова, и многих их сотоварищей.
Юрий Алаев.
