Как росли доходы российских домохозяйств с 2022 года
Почти две трети российских домохозяйств сообщают о росте доходов по сравнению с 2022 годом, следует из результатов масштабного обследования потребительских финансов, проведенного Центробанком РФ. Оценка среднего подушевого дохода составила 33,8 тыс. рублей в месяц, медианный составляет 27,9 тыс. (чуть более $300). Реальная ситуация может быть немного лучше: люди с высокими доходами реже участвуют в опросах, оговаривается ЦБ. Обзор исследования опубликовала редакция издания-иноагента Re: Russia.
Триста долларов на человека
Опрос охватывает более 6 тыс. домохозяйств и 12 тыс. индивидуумов и проводится раз в два года с целью получить более детальную картину финансового положения российских домохозяйств, их различий и особенностей финансового поведения (первые четыре волны опроса проводил Минфин, две последние, в 2022 и 2024 годах, — ЦБ). Во всех случаях исполнителем лонгитюдного исследования (около 90% опрошенных участвовали в предыдущей волне опроса) выступала компания «Демоскоп», а основная часть участников последней волны была опрошена с апреля по июнь 2024 года. Обширные данные опроса станут материалом для не одного аналитического исследования, но основные его первичные результаты были представлены зампредом ЦБ Алексеем Заботкиным.
Что мы узнали о российских домохозяйствах и изменениях в их положении за два года? Прежде всего большинство из них попадают в диапазон ежемесячного дохода от 15 до 35 тыс. рублей на человека ($170–390 при курсе 90 рублей за доллар). Средний подушевой доход в середине 2024 года, по данным исследования, составил 33,8 тыс. рублей. Это соответствует общему доходу семьи с одним ребенком около 100 тыс. рублей в месяц или примерно 135 тыс. для семьи с двумя детьми. Два работающих родителя в этом сценарии имеют зарплату в районе 60–70 тыс. В то же время медианный подушевой доход заметно ниже среднего — 27,9 тыс. рублей (на среднее значение сильно влияют показатели высокодоходных групп). Иначе говоря, в половине российских домохозяйств на человека приходится меньше этой суммы (чуть больше $300). Средний подушевой доход в группе наименее обеспеченных россиян примерно соответствует минимальной страховой пенсии по старости (12 тыс. рублей).
Рисунок 1. Изменение номинального подушевого дохода по 10 децильным группам, 2022–2024
Впрочем, ЦБ оговаривается, что реальная ситуация может быть несколько лучше, потому что люди с более высокими доходами менее охотно участвуют в такого рода опросах. Действительно, если сравнить данные опроса с данными Росстата, который, как и ЦБ, делит россиян на децильные доходные группы, то расхождение между ними почти отсутствует для низкодоходных групп, в то время как доходы трех высокодоходных групп в данных Росстата в два раза выше. Вопрос о том, какая часть ответственности за это расхождение лежит на респондентах, какая — связана с проблемой достижимости, а какая — приходится на Росстат, требует отдельного анализа.
Рисунок 2. Доходы децильных групп в данных опроса ЦБ и данных Росстата, 2024, рублей
«Проигравшие», «выигравшие» и благополучные
С 2022 по 2024 год номинальные доходы выросли во всех децильных группах. В абсолютном выражении, как видно на рисунке 1, доходы сильнее всего выросли у самых богатых (с 58 до 74 тыс. рублей на человека в месяц), в относительном выражении — у самых бедных рост был чуть выше (33 и 31%). Однако различие в темпах роста не столь значительное, то есть «отставание» в доходах более бедных групп практически не сокращается. Разрыв между самой богатой и самой бедной группами увеличился с 49 до 62 тыс. рублей, хотя в относительном измерении неравенство даже немного снизилось — с 6,44 до 6,17 раза.
При том что в целом доходы домохозяйств за два года заметно выросли, за этим скрывается несколько разных «историй», увидеть которые позволяет исследование. Так, у четверти домохозяйств доходы снизились, причем у большей части (почти у 20%) — более чем на 10%. То, что снижение доходов имеет такой неравномерный профиль, указывает на то, что в российском обществе есть вполне определенная группа существенно «проигравших» в результате перестройки экономики, связанной с войной и санкциями. В эту группу попадает каждое пятое домохозяйство.
Впрочем, в известном смысле ситуация симметрична: среди тех, у кого доходы выросли, самая большая и соразмерная первой группа — это указавшие, что их доходы увеличились сразу в полтора раза и более (таких среди опрошенных 22%). Эти домохозяйства совершили настоящий прыжок в своем благополучии. Помимо семей участников боевых действий и непосредственно обслуживающих фронт контингентов (к таковым может относиться, по нашим оценкам, порядка 3–5% домохозяйств, учитывая убитых и раненых), в эту группу, по всей видимости, входят работники многих предприятий ВПК и другие участники «зарплатной гонки» (→ Re: Russia: Зарплатная аномалия).
Еще у 43% рост доходов был умеренным — в диапазоне от 3 до 25% (по данным Росстата, рост реальных денежных доходов во втором квартале 2024 года по сравнению с тем же периодом 2022-го составил 13,9%).
Рисунок 3. Распределение домохозяйств по группам изменений реального денежного дохода на человека в 2024 году в сравнении с 2022-м
Правда, здесь необходимо оговориться, что официальные цифры инфляции, которые использует ЦБ для вычисления реальных доходов, могут не вполне отражать реальность в данном случае. Так, для самых бедных домохозяйств фактическая инфляция выше, чем средняя, что является широко признанным среди экономистов фактом. Однако в специфических условиях санкций у наиболее состоятельных она также, вероятно, существенно выше средней за счет так называемого эффекта смартфона. В связи с уходом западных брендов Росстат замещает их товары в корзине более дешевыми азиатскими аналогами, однако состоятельные люди, стремясь сохранить качество потребления и покупая привычные марки, сталкиваются с существенно более высоким уровнем роста цен, чем тот, который за счет «инфляции качества» получается в этих товарных группах у Росстата. Официальный показатель инфляции, по сути, актуален лишь для среднедоходных групп, потребительская корзина которых близка к усредненной росстатовской. Поэтому в реальности за счет более высокой «секторной» инфляции доля домохозяйств, у которых выросли реальные доходы, скорее всего, меньше, а тех, у кого они снизились, — больше, чем это получается у ЦБ.
Это предположение косвенно подтверждается еще одним результатом опроса. Среди всех доходных групп существует только одна — дециль самых состоятельных, — где расходы выросли в среднем существенно больше, чем доходы, — на 20% первые и на 14% вторые. Вообще, в отличие от низкодоходных групп, во всей высокодоходной части спектра (группы 7–10) общий медианный рост доходов не превысил роста расходов. Иными словами, их субъективной оценке роста собственных доходов соответствует более высокая, чем официальная, субъективная оценка уровня инфляции. И соответственно — более низкая оценка роста личного благополучия за выбранный период.
У «выигравших» — домохозяйств, чьи реальные доходы увеличились более чем на 50%, — совокупные расходы выросли на 43%, а траты на товары длительного пользования — сразу на 57%. Это логично: «прыжок в доходах» сопровождался наверстыванием уровня обеспеченности такими товарами. При этом у групп с умеренным ростом доходов, наоборот, расходы на товары длительного пользования практически не выросли. При росте доходов на 3–25% средний прирост расходов на такие товары составил меньше 3%. По всей видимости, основным фактором этой сдержанности являлась перестройка товарной номенклатуры, стремление откладывать деньги и более низкая оценка реального роста собственных доходов.
Активы, пассивы и субъективное благополучие
Доля домохозяйств, у которых есть сбережения, во всех доходных группах за два года незначительно увеличилась (с 73 до 75,5% домохозяйств). А средняя сумма вложений во все виды активов выросла с 115 до 145 тыс. рублей (на 26%), медианная — с 20 до 30 тыс. (в полтора раза). Это означает, что в относительном выражении быстрее росли вложения более бедных групп. Впрочем, в группе со средними доходами (медианный доход — 23 тыс. рублей в месяц на члена семьи) прирост финансовых активов составил 70%. В то же время в двух самых обеспеченных группах — лишь около 20%.
Во всех доходных группах за последние два года снизился спрос на кредиты. Особенно значительно — у тех, чей уровень доходов не изменился. Кредиты не являются для них необходимостью, а ограниченность средств заставляет их острее реагировать на рост ставок по кредитам. Спрос на ипотеку также снизился у всех групп, за исключением группы «выигравших». Доля семей с кредитами в целом снизилась — с 23% в 2022 году до 20% в 2024-м. При этом финансовая нагрузка на заемщиков заметно увеличилась — средний объем долга вырос на 43% и достиг 788 тыс. рублей на домохозяйство. Но эта цифра смещена за счет ипотеки. Медианный долг домохозяйств вырос с 140 до 200 тыс., а по потребительским кредитам и микрозаймам (наиболее распространенные типы заимствований для домохозяйств со средними и низкими доходами) — с 134 до 170 тыс. рублей, то есть на 27%.
Представляя результаты исследования, заместитель председателя ЦБ Алексей Заботкин высказал опасение, что респонденты могут экстраполировать опыт роста доходов в 2022–2024 годах на будущее, что приведет их к большей склонности к рискам заимствований и трат, в то время как темпы роста доходов замедлятся. Более сдержанное поведение, о котором говорит Заботкин, предполагает смещение выбора в пользу сбережения средств, а не трат. И такое поведение граждан в большей степени соответствовало бы достижению главной цели ЦБ — снижению инфляции. Однако данные исследования показывают, что главным стимулом к тому, чтобы тратить, а не сберегать, являются как раз высокие инфляционные ожидания, то есть неверие граждан в то, что ЦБ продвинется в достижении своей цели.
В целом же картина в отношении динамики реальных доходов в расчетах ЦБ выглядит следующим образом. Помимо двух почти равных групп «выигравших» и «проигравших» (по 20% каждая), у примерно 30% домохозяйств они либо не изменились, либо отклонились в ту или иную сторону не столь значительно, и еще у 30% наблюдался заметный, но умеренный рост. При этом прирост доходов в группе «выигравших» в разы выше, чем потери «проигравших». Это дает существенный положительный баланс в оценке динамики доходов «в среднем», но гораздо более сдержанную картину при расчете роста доходов «по головам». В то же время оценка динамики своего материального положения у группы с умеренным ростом доходов также является достаточно сдержанной. В ответах на прямой вопрос о том, как изменилось материальное положение домохозяйства, баланс оптимизма оказался нулевым: по 22% опрошенных заявили, что оно ухудшилось и что оно улучшилось, и 56% — что не изменилось. Это означает, что группа респондентов с умеренным ростом доходов (в диапазоне 3–25% роста в реальном выражении, по оценке ЦБ) в этих ответах субъективно оценивает свое материальное положение как неизменившееся.
В целом, нулевой баланс оптимизма в сравнительной перспективе выглядит достаточно высоким. Он лишь немногим ниже лучшего результата за последние 12 лет, наблюдавшегося в благополучном 2013 году (рисунок 4), за счет более крупной группы «проигравших». В то же время в 2022 году баланс оценок изменений материального положения соответствовал кризисному 2015-му, когда существенное падение цен на нефть привело к заметному сокращению ВВП, девальвации и снижению доходов на 4,4% к 2013 году. Следует отметить, что в 2013 году, до оценок субъективного благополучия которого не дотянули цифры нынешнего опроса, реальные денежные доходы по сравнению с 2011-м выросли на 8,8%, по данным Росстата, а не на 13,9% (рост второго квартала 2024 года ко второму кварталу 2022-го). Таким образом, можно сказать, что субъективные оценки роста благополучия в опросе ниже, чем стоило бы ожидать, глядя на данные государственной статистики.
Рисунок 4. Оценка изменения собственного материального положения главами домохозяйств, 2013–2024, % от числа содержательных ответов
