Индустрия 4.0
09.01.2020 Бизнес

Reshoring – что в этом слове для уха русского…

Фото
deposit-photo.com

Одной из набирающих силу тенденций в мировой экономике становится так называемый решоринг, то есть возврат производств из стран Юго-Восточной Азии, главным образом из Китая, на «историческую родину», в США, Германию, Англию и так далее. В чём причины и может ли из этого извлечь какую-то пользу Россия?

В массовом сознании решоринг (обратное от offshore, слова, греющего душу российским нуворишам) связывается, как правило, с громкими заявлениями президента США Трампа и усилиями его администрации по переносу в Штаты предприятий таких гигантов, как Apple, Caterpillar, General Electric, Ford и ряда других, однако не отстаёт и крупнейшая экономика Евросоюза, германская.  В феврале прошлого года в ФРГ была принята «Национальная индустриальная стратегия-2030» и с тех пор решоринг осуществили многие сотни немецких фирм. Но есть и некоторые отличия: в США Трамп и его сторонники решают в первую очередь проблему возрождения городов «ржавого поиска», создания сотен тысяч новых рабочих мест, то есть повышению занятости населения и, как следствие, роста потребительского спроса (и роста ВВП тоже, разумеется), тогда как в Германии на первом плане возврат производств на основе их массовой роботизации, в русле модели  "Индустрии 4.0".  Что это значит?

Make again

Сначала – о заокеанских делах.

Бытует мнение, что США – это главным образом всемирная информационная паутина (Google, Facebook, Twitter…) и финансовый монстр, бесконтрольно эмитирующий в мир доллары и жирующий благодаря этому.  Это так, но только отчасти: промпроизводство США по-прежнему является самым производительным в мировой экономике и на его долю приходится более 20% глобального промышленного рынка, а доход  500 базовых промышленных корпораций США, по оценкам экспертов, равняется трети мировой экономики.  При этом в секторе заняты менее 10 процентов работающего населения. В Америке бурно развивается  производство компьютеров и электроники, транспортных средств, средств связи и коммуникации, авиастроение. Но до недавнего времени – в значительной мере благодаря дешёвым комплектующим из Китая, с Тайваня, из других стран ЮВА, а в 90-е годы прошлого века, также оказавшиеся для реального сектора экономики страны лихими, по-своему, Штаты переключились на развитие таких направлений, как строительство, финансы, страхование, торговля и сервисная индустрия, в результате чего, начиная с 2000 года, в промышленности было потеряно каждое шестое рабочее место, всего более 3 млн.  Так случилось банкротство автомобильной столицы США, города Детройта, так возник пресловутый «ржавый пояс» городов, в которых была сосредоточена металлургическая и автомобильная промышленность США, охвативший часть Среднего Запада и восточного побережья страны.

И на этой идее – реиндустриализации – возник лозунг Трампа «Make America great again», его электорат и, в значительной мере, его победа на президентских выборах 2016 года.  

Конечно, надо отметить, что не Трамп был зачинателем новой промполитики, - «Акт о восстановлении экономики», включающий требования к американскому бизнесу использовать материалы отечественного производства, действует с февраля 2009 года, при президенте Обаме развернулась кампания «Покупай американское», но факт, что именно администрации Трампа удалось придать процессу новый импульс, перестроив налоговую систему и приняв целый ряд протекционистских мер.  Согласно отчету Reshoring Initiative (структура, созданная специально для работы по организации возвращения промышленного производства в США), в 2017 году компании объявили о появлении 171 000 рабочих мест в сфере производства, возвращенных в США из офшоров (90% от общего числа рабочих мест, добавленных в этом году), что на 52% больше, чем в 2016 году. В результате общее количество «восстановленных» рабочих мест превысило 576 000 с минимума занятости в промышленности в 2010 году.

2016 год стал первым годом в США, когда чистая потеря рабочих мест в промышленности была восстановлена с общим чистым добавлением 30 000 рабочих мест. 

Тем не менее, по состоянию на начало 2019 года, минимум 3 млн рабочих мест в американских компаниях – это рабочие места за рубежом.  Удастся ли перенести их домой – большой вопрос. Чтобы понять, в чём он, обратимся к опыту Германии.

Made in Germany

Показательны примеры, приведённые в одной из статей в DW.  

Первый – о заводе по выпуску утюгов фирмы Rowenta, хорошо известных в России.  В 2005 году руководство предприятия, оказавшегося в кризисе, объявило, что не видит альтернативы переводу части производства (а именно: наиболее простых и дешевых моделей) в Китай, и сократило почти 40 процентов сотрудников - 215 рабочих мест. В 2018 году фирма вернула значительную часть производства и наняла 15 новых работников.  

Аналогичный процесс произошёл  в компании BSH Hausgeräte (совместное предприятие Bosch и Siemens по выпуску бытовой техники) и во многих других компаниях. Что случилось?

А вот та самая «Индустрия 4.0»: многое из того, что раньше делалось вручную, за полтора десятилетия "научились" выполнять промышленные роботы, взявшие на себя функции  токарей, например, и шлифовальщиков. В результате сегодня один и тот же объем работы на немецком заводе выполняют в десять раз меньше людей, чем раньше - на китайском.  То есть как минимум нивелирован фактор дешёвой азиатской рабочей силы (тем более, что в Китае сменилась модель потребления, и цена рабочей силы растёт год от года на 5-7%).

Есть и вторая причина: при всём уважении к китайцам, западноевропейских (немецких, в частности) потребителей всё меньше устраивает качество произведённых там товаров. Не потому, что оно совсем уж никакое, всё относительно, но рост благосостояния бюргеров позволяет им «капризничать», выбирая продукцию известных брендов по большей цене, но с лучшим качеством и потребительскими свойствами.  Более того, в ФРГ сегодня говорят о наступлении эпохи "индивидуализированного массового производства".  Это когда клиент, заказывая по интернету, к примеру, холодильник, выбирает определенную модель, но с какими-то изменениями или дополнениями по своему вкусу (как это давно уже принято в автомобилестроении – тамошнем, разумеется, не российском).

В условиях "Индустрии 4.0" удовлетворять всевозможные спецпожелания не составит большого труда для производителя (и его роботов).

И, наконец, третья причина решоринга, прямо примыкающая ко второй: потребитель, способный заплатить за дорогой товар, не хочет ждать месяцы, пока он прибудет морем из Китая или Малайзии, например, ему надо здесь и сейчас, касается это того же холодильника или, скажем, модного платья. Так что в данном случае, отмечает DW, речь идет не столько о решоринге, сколько о ниаршоринге (nearshoring) - этим термином обозначают (схожий) процесс переноса производства в страны, расположенные в географической близости от заказчика. 

От синих воротничков – к золотым?

И вот так у них там всё так ладно сходится одно к одному – зависть берёт! Но нет, не всё. Профессор Штеффен Кинкель, более 20 лет изучающий в Высшей школе техники и экономики в Карсруэ глобальные процессы переноса производственных мощностей, отмечает, что из-за автоматизации и роботизации вернется лишь небольшая часть тех рабочих мест, которые когда-то "ушли" из ФРГ в Китай. И эти рабочие места потребуют от персонала куда более высокой квалификации.  

Та же проблема – в США. По некоторым данным, в стране имеется не менее миллиона вакантных рабочих мест, и работодатели не могут найти сотрудников соответствующей квалификации. И это при том, что 18 млн. человек не имеют работы или заняты не полный рабочий день. Так выясняется, что среднее и высшее образование в США уже не гарантирует выпускнику колледжа или университета квалификацию, соответствующую модели «Индустрия 4.0»; значит, надо, чтобы крупные компании и вузы пересмотрели свои учебные планы.  То есть там, где традиционно были заняты «синие воротнички», сегодня нужны «золотые».

Но вы знаете, мне почему-то кажется, что эти акулы империализма решат проблему, подготовят столько, сколько надо, и так, как надо.

Ждать и догонять

Ну, ладно, а нам-то, дорогим россиянам, со всего этого что? Наши богатеи инвестируют не в Китай, как известно, а всё больше как раз в офшоры и во всякие лазурные берега, до проблемы индивидуализации массового потребления (придумают же оксимороны) нам как до… - зачем душу травить? Да я и сам не знаю, честно сказать. Просто обидно: из века в век, от правителя к правителю всё ждём и догоняем, догоняем и опять ждём, пока они оторвутся. Такой национальный вид спорта.

Вот та же «Индустрия 4.0». Я пацаном был (почти полвека назад), ездил по заводам, толковал с ребятами, которые управлялись со станками с ЧПУ (числовым программным управлением), половину таких ЧПУ были нашими, отечественными. Потом о грандиозных перспективах АСУ и АСУ-ТП (то есть автоматизированной системы управления и АСУ технологическими процессами) на КамАЗе и других заводах писал для родной газеты, лет этак 45 назад.  Ну да, там тоже не всё наше было, кое-что заимствованное, но, во-первых, и нашего ума-рук дела хватало, а во-вторых, это же нормально: ты сначала заимствуешь, копируешь, потом начинаешь генерировать своё. СССР так индустриализацию проходил, Китай – свой особый путь, куда у нас-то всё делась? 

А роботы нам сегодня позарез нужны, куда как больше, чем Штатам, например:  катимся от одной демографической ямы к другой, население сокращается… Нужда в роботизации чрезвычайная! Может, есть специальный национальный проект по этому поводу, может, правительство уже сконцентрировало необходимые ресурсы, купило тамошних инженеров, сцецслужбы сделали своё «цап-царап» - ведь напрашивающееся решение.  Нет, всё размазано тонким слоем по каким-то подпрограммам, станкостроение по-прежнему убитое. И мы после этого ещё талдычим о своём суверенитете и о каких-то рывках и прорывах.

Ждём, короче, сосредотачиваемся, надо думать.  Когда-то, даст бог, опять примемся догонять. Если будет кем.

Юрий Алаев.

P.S. Согласно данным Германо-российской внешнеторговой палаты, сообщает всё та же Deutsche Welle, за последние пять лет российский рынок покинули почти две тысячи немецких предприятий. На конец 2019 года в РФ работали 4274 компании с немецким капиталом против 6200 на 2014 год. За ушедший год их число сократилось еще на 8%, или 370 компаний.

А что? Мы тут в таком же положении, как Китай. Можно хоть этим погордиться.

Ю.А.

P.P.S.

Где больше всего роботов

Уровень автоматизации производств, сейчас составляющий в среднем в мире менее трети, быстро растет и через пять лет может превысить половину. В России роботов пока мало.

Количество роботов в мире на 10 тыс работающих

По оценкам Всемирного экономического форума, в 2018 г. порядка 29% всех рабочих часов приходилось на роботов, к 2025 г. эта доля превысит половину. Роботы уже сейчас выполняют, например, 47% всех задач, связанных с обработкой информации, и 31% работ, связанных с физическим трудом. Темпы роботизации производств за последние пять лет (с 2014 по 2018 г.) составляют в среднем в мире почти 20% в год, следует из данных International Federation of Robotics (IFR). По итогам 2018 г. в мире стало на 422000 роботов больше, причем почти три четверти этого оснащения приходится на пять стран – Китай, Японию, Южную Корею, США и Германию.

Роботы выполняют задачи быстрее человека и обходятся намного дешевле: например, в автомобильной промышленности Германии стоимость одного рабочего часа человека составляет 40 евро, в Китае – около 10 евро, а стоимость рабочего часа робота – от 5 до 8 евро. При этом средняя стоимость самого промышленного робота за пять лет по 2017 г. сократилась на 17% (с $53000 до $44000).

В среднем в мире по итогам 2018 г. в пересчете на каждые 10000 работников промышленности приходится 99 роботов против 85 годом ранее. Наиболее роботизированы производства в Европе (в среднем 114 роботов на 10000 промышленных работников), хотя в топ-5 стран по плотности роботизации – три азиатских государства. В Сингапуре и Корее, например, этот показатель самый высокий в мире – 831 и 774 робота, соответственно, на каждые 10000 работников. У занимающей третью строчку Германии плотность роботизации промышленности более чем вдвое ниже (338 на каждые 10000 работников). Под роботами в соответствии с международным стандартом понимается рабочий механизм, автоматически управляемый, многофункциональный, перепрограммируемый (предполагающий изменение функций и направлений движения) и способный как быть зафиксированным, так и передвигаться в пределах определенной среды для выполнения поставленных задач. Например, посудомоечная машина – не робот, но если она сможет самостоятельно загружать и выгружать посуду, то будет считаться роботом.

Примерно две трети всех выпускаемых в мире роботов предназначены для двух отраслей промышленности – автопрома и производства электроники. Страны Азии формируют основной спрос на роботов в сфере потребительской электроники. Автоматизация же автопрома растет во многом в связи с программой Евросоюза по сокращению выбросов углекислого газа к 2030 г.: европейские производители переоснащают производства для постепенного перехода к электрическому транспорту, отмечает в обзоре Лаборатория робототехники Сбербанка.

Одна из особенностей роботизации автопрома – коллаборация работника и робота (cobot), когда они совместно работают над задачей. Например, на заводе Ford в Германии роботы вместе с людьми занимаются установкой амортизаторов в автомобили Ford Fiesta. Доля таких «коботов» пока еще крайне мала, отмечает IFR, которая только в 2019 г. стала учитывать их отдельно: по итогам прошлого года из всех установленных роботов на долю «коллаборационных» пришлось чуть более 3%.

Россия – в числе стран с низким уровнем роботизации производств: в 2018 г. на каждые 10000 работников приходилось 5 роботов, годом ранее – 4. В прошлом году в России было введено чуть более 1000 роботов, почти 40% из них – в автомобильной промышленности.

Развитие промышленности неизбежно влечет роботизацию, без которой невозможно современное производство. И в России есть большой потенциал для внедрения роботов в производство, однако он не реализуется, констатируют аналитики Лаборатории робототехники Сбербанка, – хотя отдельные проекты есть (например, «Газпром нефть» с ЦНИИ РТК объявляли о разработке беспилотников, в том числе для заправки самолетов) и даже есть национальный проект «Цифровая экономика».

В России сильная инженерная школа и «технократическое» население, быстро адаптирующееся к новым технологиям и, что важно, не воспринимающее роботов как конкурентов на рынке труда, перечисляет Лаборатория робототехники Сбербанка сильные стороны российского рынка робототехники. Роботизация несет потенциал радикального повышения производительности труда, сейчас невысокой, доступность энергии и металлов дает возможность создавать недорогую робототехнику, а сильный сервисный сектор и огромная территория – новые ниши для роботизации (например, роботизации ритейла и применения беспилотного транспорта). В числе слабых сторон – дефицит современных мощностей, низкая культура промышленного дизайна, миграционная политика (вместо роботов выгоднее использовать дешевый труд мигрантов), отсутствие у принимающих решения необходимых знаний о технологической модернизации. Дополнительные угрозы создают санкции, препятствующие научно-техническому сотрудничеству и импорту технологий, ускорившаяся утечка мозгов, а также «зима робототехники» – неизбежные периоды потери интереса инвесторов к проектам после всплеска такого интереса. Последняя проблема является глобальной, но плохой инвестклимат усиливает ее негативное влияние на отечественный рынок, заключают аналитики Лаборатории робототехники Сбербанка: «По нашему мнению, «зима робототехники» уже наступила. Время легких решений миновало, а с рынка в основном ушли долгосрочные венчурные инвесторы».

Источник.

Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии