Чем «великая самоизоляция» обернется для российской промышленности
Эксперты Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ проанализировали деловой климат в промышленности за март 2020 года и рассказали, как меняется отрасль под влиянием «коронакризиса». Краткий обзор доклада сделал РБК.
В середине марта Росстат опросил около 4 тыс. руководителей крупных и средних промышленных организаций. Это позволило сделать выводы о текущем и ожидаемом состоянии делового климата на российских предприятиях.
Основной результирующий композитный индикатор исследования — это индекс предпринимательской уверенности (ИПУ). Он рассчитывается как среднее арифметическое значение балансов мнений респондентов по фактически сложившимся уровням спроса и запасам готовой продукции (с обратным знаком) и ожидаемой тенденции выпуска продукции (в процентах).
Основные выводы
В результате мартовских изменений операционных показателей на промышленных предприятиях ИПУ сократился по сравнению с февралем в двух важнейших укрупненных отраслях промышленности:
добывающая (значение индикатора опустилось на 2 п.п., до минус 4%);
обрабатывающая (индекс снизился на 1 п.п. и составил минус 3%).
В распределительной отрасли промышленности, включая электроэнергетику, ИПУ повысился на 1 п.п. и достиг нулевой отметки.
Предпринимательские оценки текущих показателей второго ряда (финансовой ситуации, численности занятых, запасов готовой продукции на складах и т.д.) практически сохранили траекторию января—февраля текущего года с малозаметным фондовым ухудшением. Однако оценки таких основных показателей, как производство и спрос, в обрабатывающей промышленности стали намного хуже. Доля респондентов, которые сообщили о росте выпуска продукции, уменьшилась за месяц с 17 до 13%. А доля тех, кто отметил спад производства, увеличилась с 15 до 17%. На 70% предприятий сохранились февральские объемы. При этом тенденция ухудшения производственной и спросовой ситуации характерна и для добывающей промышленности.
Объем полученной прибыли на обрабатывающих производствах, по мнению респондентов, не изменился. 16% опрошенных отметили рост данного показателя и 23% — его падение. Оценки обеспеченности предприятий собственными финансовыми ресурсами показали лишь небольшое ухудшение: 11% респондентов отметили рост показателя и 17% — его снижение (месяцем ранее 12 и 17% соответственно).
Динамика численности работников промышленных предприятий тоже осталась на прежнем уровне: 11% участников опроса констатировали рост занятости, 77% — ее сохранение на уровне предыдущего месяца, а 12% сообщили о снижении показателя. Это говорит о том, что на обрабатывающих производствах нет выраженного сокращения работников.
Динамика цен на отгруженную продукцию и оборудование, которое используют на производстве, а также на сырье и материалы после рекордно низких значений предыдущего месяца вернулась к позициям января 2020 года. О подорожании готовой продукции в марте сообщили 12% респондентов, а о подорожании сырья и комплектующих — 26% (в феврале доля таких мнений составляла 10 и 22% соответственно).
Средний уровень загрузки производственных мощностей в двух главных укрупненных отраслях промышленности несколько повысился после неожиданного и достаточно заметного снижения в предыдущем месяце. В добывающей промышленности показатель вырос почти на 2 п.п. и составил в марте 65,6% (февральское значение 63,8% было рекордно низким за последние шесть лет). В обрабатывающей промышленности средний уровень загрузки повысился на 1 п.п., до отметки 63%.
Перспективы своих организаций на ближайшие три-четыре месяца предприниматели оценили значительно более негативно, чем фактическую ситуацию. Причем в негативную зону по ожиданиям респондентов попали все основные показатели, которые характеризуют деловую активность отрасли (включая производство и спрос).
Сравнение с Европой
Мартовский опрос выявил, что экономическая уверенность руководителей обрабатывающих предприятий в России выглядит значительно позитивнее, чем их коллег из большинства европейских стран, где конъюнктурные опросы проводятся по той же методологии, как и в России.
Российская обрабатывающая промышленность в марте текущего года по индексу предпринимательской уверенности занимает третье место среди 15 европейских стран и значительно опережает такие инновационные и технологические страны, как Германия и Великобритания. Конечно, можно найти объяснение данным успехам в том, что коронавирусная атака началась в Европе на три-четыре недели раньше, чем в России, но факт остается фактом.
В российской экономике по сравнению с экономически развитыми странами крайне мала доля вклада в ВВП со стороны малых предприятий, ИП, а также заметно ниже доля сферы услуг. А именно эти сегменты экономики пострадают от происходящих событий больше всего. Правда, перечисленные субъекты аккумулируют у себя довольно заметную численность занятых. И вот здесь в случае сокращения рабочих мест свою позитивную роль может сыграть неформальный рынок труда и самозанятости.
Прогнозы
Сегодняшняя негативная экономическая турбулентность принципиально отличается от кризиса в 2008–2009 годах. Поэтому еще невозможно точно предсказать, как поведет себя экономика в условиях «великой самоизоляции». Пока для этого нет достаточного количества статистических данных в режиме реального времени. Однако постепенно появляются примерные прогнозы того, как изменится экономика России. Например, МВФ предсказывает спад ВВП на 5,5% в 2020 году.
По мнению экспертов ВШЭ, если осенью не начнется вторая волна COVID-19, то в оптимистическом варианте спад экономики в текущем году, скорее всего, будет находиться в интервале 3,8–4,2%.
То, что экономика России и ее промышленный сегмент в сентябре—октябре текущего года войдут в полное состояние рецессии, это практически неизбежно. Вместе с тем это не так страшно, как может показаться на первый взгляд.
После экономической рецессии и даже кризиса в рыночных экономиках всегда наступают подъем и бум, и за один-два года можно компенсировать рецессионные и кризисные потери. Главная проблема при снижении ВВП (а это виртуальный экономический показатель, который практически не отражает динамику качества и уровня жизни населения) не в спаде производства товаров и услуг. Угрозой экономической безопасности любой страны в период кризисов являются четыре основные составляющие:
Безработица.
Снижение реальных располагаемых денежных доходов домашних хозяйств.
Интенсивный рост уровня бедности.
Усиление неравенства населения по уровню доходов.
Полный текст доклада здесь.
