Атомизация вместо власти. Что ждет «Единую Россию»
Неясное будущее «Единой России» в последнее время привлекает к себе много внимания. Одна из основ путинского режима, обеспечивающая контроль над законодательной властью, предсказуемо и с молчаливого согласия Кремля быстро теряет свое место в политической системе. Пока это не сказывается на управляемости режима, но формирует условия, в которых Кремлю станет намного сложнее контролировать политическое пространство. Идет постепенная эрозия партии власти, но Кремль этого старательно не замечает, пишет в Carnegie.ru Татьяна Становая, развивая тему, затронутую ранее Андреем Перцевым.
Путину не надо – никому не надо
Как написал Андрей Перцев, политические партии в принципе плохо вписываются в технократично-аполитичную картину мира внутриполитического блока президентской администрации. В корпорации партии не нужны. Процесс департизации был запущен именно в 2017 году, когда новые кураторы внутренней политики освоились на своих местах в Кремле.
Тогда за внутреннюю политику стал отвечать Сергей Кириенко – человек, который не имеет никакого отношения к «Единой России», а свою карьеру связывал с ее идеологическим конкурентом – Союзом правых сил. В результате внутренняя политика в отношении «Единой России» свелась к двум задачам: первое – вытащить партию из-под Вячеслава Володина (эту задачу возложили на Андрея Турчака), второе – оградить Путина и путинских кандидатов (условных «лидеров России», новое поколение управленцев) от репутационных рисков, связанных с партией власти.
Связь с «Единой Россией» превратилась в политическую нагрузку, которая съедает перспективы и тянет на дно. Поэтому не приходится удивляться ни полному отсутствию кандидатов от «ЕР» на выборах в Мосгордуму, ни рекордному числу прокремлевских губернаторов (шесть из 16), идущих на выборы самостоятельно. Тактическая цель кураторов и кандидатов выиграть здесь и сейчас важнее стратегической цели режима – сохранить прочную партию власти. Сегодня в российском руководстве никто не занимается поддержанием позиций партии власти.
Связано это с несколькими причинами, главная из которых – недооценка ситуации и отстраненность от внутренней повестки Владимира Путина. С точки зрения президента, «Единая Россия» сохраняет свою центральную, доминирующую роль, снижение ее рейтинга носило предсказуемый, но при этом ограниченный характер (из-за пенсионной реформы), и у партии нет альтернативы. Иными словами, хорошо так, как есть. Это консервативный взгляд на ситуацию с желанием сохранить статус-кво.
Вторая причина – примат путинских приоритетов над потребностями режима в целом. Эксперты уже почти год предупреждают, что при инерционном подходе партия власти окажется в глубоком кризисе, что сильно затруднит Кремлю контроль над федеральным и региональными парламентами. Однако в картине мира президента эта проблема отсутствует, поэтому ее не существует и для внутриполитического блока АП.
Инициатива, как известно, наказуема (в свое время за чрезмерную инициативность из АП отставили Володина), поэтому никто по собственной воле заниматься партийным инжинирингом на свой страх и риск не будет. Более того, пока неясно, кто вообще будет отвечать за будущие думские выборы и как будет производиться транзит власти, а значит, администраторы из внутриполитического блока действуют исходя из текущей повестки, не решаясь заглядывать в будущее.
Третья причина – это тот самый корпоративный стиль кураторов внутренней политики, которые изначально не имели и не выстраивали эффективные отношения с партиями, предпочитая иметь с ними дело по остаточному принципу. У Кириенко совсем другие инструменты и механизмы выращивания кадровой элиты – школы губернаторов, проект «Лидеры России», «Россия – страна возможностей», то есть конкурсный отбор на замещение вакантных должностей в системе, инкубатор чиновников. Ну а партия пусть будет, лишь бы не мешала.
Кто главный?
В результате «Единая Россия» постепенно вытесняется на периферию, хотя пока сохраняет заметное институциональное присутствие. Ситуация усугубляется и тем, что партия почти лишилась полноценного политического лидерства. Кто глава «Единой России» сегодня? Формально – Дмитрий Медведев, который остается одной из самых слабых фигур в режиме, проклинаемый значительной частью общества и политического класса. «ЕР», конечно, не решается критиковать премьера открыто, но своим настоящим лидером считает президента Путина. Однако если лидер «Единой России» Владимир Путин, то почему он баллотировался на пост президента в 2018 году как самовыдвиженец?
Партия уже перестала быть володинской, но так и не стала кириенковской. Это даже не партия Турчака, перед которым никто не ставил задачу ее реформирования, идеологического наполнения, стратегического развития. Турчак присматривает за партией, время от времени улаживает региональные конфликты, но не уполномочен отвечать за результаты партии, например на будущих думских выборах. Так и получается дитя без глазу.
Все это ведет к кризису идентичности. Партия вынуждена голосовать за инициативы власти – это ее базовая функция. Но из-за отрешенности она оказывается полем и для автономных, гораздо более консервативных игр. Яркий тому пример – инициатива Володина по антигрузинским санкциям. Спикер поторопился с идеей принять законопроект о новых санкциях (принят 8 июля единогласно), а Путин потом выступил против этого. «Единая Россия» проголосовала за, ее национальный лидер возразил.
И это не первый случай – достаточно вспомнить инициативу Госдумы (тоже с подачи Володина) принять жесткий пакет антисанкций против США, который в итоге хотя и был одобрен, но в совершенно беззубом виде.
Партия власти де-факто оказывается гораздо более консервативной силой, чем сама власть, но при этом лишена возможности отстаивать собственную повестку. Это ведет к постепенному движению от статуса «партии власти» к статусу «партии при власти», что все сильнее сглаживает разницу между «Единой Россией» и парламентской оппозицией.
«Предлагаю не спешить»
Надвигающаяся маргинализация «Единой России» стала особенно заметной после примечательной статьи Дмитрия Медведева «"Единая Россия" – курс на перемены». Статья была опубликована накануне трехдневной партийной конференции, Медведеву нужно было заявить о себе как о лидере.
В статье партии как традиционный институт противопоставляются новой «цифровой реальности», то есть традиции против прогресса. «Виртуальный мир часто предлагает слишком простые, даже примитивные рецепты… игнорирует мнение тех, кто оказался вне зоны доступа», – пишет премьер-министр, у которого цифровизация экономики – одна из ключевых задач. Вывод делается довольно консервативный – мир меняется, а партия остается и будет оставаться как есть, как привыкли в прошлом веке. «Предлагаю не спешить», – написал Медведев о партии, которая катится к глубокому кризису и явно нуждается в обновлении.
Второй важный момент в статье – Медведев признал проблему «дефицита доверия», но предложил решать ее чисто коммуникационно – лучше общаться с людьми и разъяснять политику правительства. Иными словами, Медведев предлагает партии усилить и расширить функцию PR-сопровождения деятельности его кабинета министров и стать адвокатом власти. А для контроля вводят новомодные KPI, которые, понятно, станут инструментом давления на партию со стороны власти.
Для снижения градуса недовольства в обществе предложено не менее многообещающее решение – лучше слушать народ, то есть выполнять еще и работу социального психотерапевта. Но ни слова о реальных возможностях партии помогать людям. Предложение превратить партийные приемные в аналог многофункциональных центров Дмитрий Медведев отклонил: «Коллеги, давайте не будем подменять органы власти». Это поразительная оговорка, когда власть просит партию власти не претендовать на власть.
Собственно, чем отличается партия власти от правящей? В английском языке для обоих случаев может быть использован термин ruling party. Однако «Единая Россия» не является правящей. Ее особенность в том, что центр принятия решений, в том числе и о судьбе самой партии, находится за ее пределами, во внешнем по отношению к ней политическом пространстве.
Прежде относительную монополию на управление «Единой Россией» имел Кремль. Сейчас оно становится все более полицентричным: тут влияние и Медведева, и Кириенко, и Володина, и Турчака, и даже Шойгу. Ни одно значимое решение не рождается внутри партии, а лишь утверждается там. Яркий пример – «Единая Россия» не решала, пойдет ли Собянин самовыдвиженцем на выборах мэра Москвы или нет. Партии это решение было навязано, как и многие другие похожие на предстоящих в сентябре выборах.
И статья Медведева, и то, как партия готовится к сентябрьским выборам, указывают на то, что будущим «Единой России» сегодня не занимается никто. События катятся по инерции, заложенной еще в 2000-е годы, когда режим пользовался массовой популярностью. Сегодня Кремлю это видится неизменной или, в худшем случае, некритично колеблющейся константой.
Партия администраторов
Вопрос, что же делать с «Единой Россией», не имеет хороших ответов. Российский режим не готов трансформировать ее в полноценную правящую партию, пускай даже авторитарную. В России формированием политического пространства будет заниматься Кремль, а не партии. Поэтому какой бы ни была реформа «Единой России» и ее ребрендинг, при снижении рейтинга Путина они могут лишь отсрочить или смягчить негативные тенденции.
Без каких-либо реформ «Единая Россия» останется партией настоящего – то есть повышения пенсионного возраста, снижения доходов, неопределенного будущего. Голосование за «ЕР» есть и будет голосованием за статус-кво, особенно в ситуации, когда сама власть не способна (и не ставит перед собой такой задачи) формировать образ нового будущего.
Потенциальной альтернативой партии власти могут стать условные технократы, что потребует от Кремля проведения избирательной реформы и перехода на мажоритарную систему. Это выглядит весьма привлекательной перспективой для Кириенко, который выращивает свою «партию администраторов», слегка напоминающую движения «Вперед, Республика» Эммануэля Макрона.
Разница тут, правда, в том, что Кириенко выращивает эту новую элиту сверху, в то время как Макрон консолидировал вокруг себя уже состоявшихся и часто деполитизированных представителей гражданского общества. Но оба подхода объединяет ставка на прогрессивную часть общества, ориентированную на внеидеологическое решение стоящих перед государством задач, то есть ни левых, ни правых, но эффективных.
Тогда ответственность за эрозию режима понесет не условная партия власти и даже не ее кураторы. У эрозии не будет виноватых, так как сам процесс окажется хаотичным и сетевым, а провластное поле – атомизированным, неустойчивым и все более локальным. Но на внепартийный подход к выборам нужно еще решиться, и времени у Кремля на подготовку немного.
Фото: Алексей Дружинин/пресс-служба президента РФ/ТАСС.
