Цинизм и настороженность. Почему Путин не доверяет Западу?
18.12.2017 Политика

Цинизм и настороженность. Почему Путин не доверяет Западу?

Рассекреченные документы времен распада СССР позволяют лучше понять мировоззрение президента России.  Во всяком случае, так считает колумнист Bloomberg View Леонид Бершидский и приводит свои аргументы.


Убежденность, что Запад нарушил свое обещание не расширять НАТО на восток, во многом объясняет нынешнюю геополитическую позицию России. Хотя эксперты все еще спорят о том, что именно пообещал Запад. В самом блоке считают всю эту историю  «мифом», а Михаил Горбачев, критически относящийся к расширению альянса,  заявил, что после объединения Германии Запад выполнил все обязательства.

Университет Джорджа Вашингтона решил прояснить ситуацию и собрал огромный архив недавно рассекреченных документов. Многочисленные вымарывания (у США слишком много секретов, как  подтвердил недавно глава Архива национальной безопасности Том Блэнтон), возможно, скрывают важные детали истории. Но даже с учетом этих пробелов  документы показывают, что высокопоставленные политики США, Германии и Великобритании заверили Горбачева и тогдашнего министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе, что НАТО не будет расширяться по направлению к границам России – в странах Восточной Европы (не только на территории бывшей ГДР).

Эти обещания, впрочем, не были изложены на бумаге. Однако те, кто хочет понять мировоззрение Владимира Путина, должны проявить интерес к этим документам. Ведь в какой-то мере они подкрепляют выводы, к которым он пришел на основании изучения советских записей этих переговоров. 

Именно министру иностранных дел ФРГ Гансу-Дитриху Геншеру тогда было поручено заручиться согласием Советов на объединение страны. Насколько он понимал, главной предпосылкой успеха была гарантия нерасширения НАТО, и об этом он сообщил как  немцам, так и  союзникам(вроде своего британского коллеги Дугласа Херда). Штаты согласились с Геншером, так как хотели сохранить объединенную Германию в составе альянса, а не предоставлять ей нейтральный статус. Девятого февраля 1990 года госсекретарь США Джеймс Бейкер  заявил Шеварднадзе: 

«Нейтральная Германия, несомненно, нарастила бы свой ядерный потенциал. Однако Германии, надежно закрепленной в составе изменившегося НАТО, – то есть не военного, а скорее политического альянса, – он не понадобится. Конечно же, должны быть стопроцентные гарантии того, что юрисдикция или силы НАТО не будут распространяться на восток. И это должно быть сделано так, чтобы удовлетворить восточных соседей Германии». 

В тот же день он  повторил эту мысль Горбачеву: «Если мы сохраним свое присутствие в Германии как части НАТО, альянс – будь то его юрисдикция или войска – ни на дюйм не продвинется на восток». Это, как он объяснил, было уступкой Запада в обмен на сохранение Германии в альянсе. Горбачев  ответил, что в любом случае «расширение зоны НАТО неприемлемо». «Мы с этим согласны», – подтвердил Бейкер. 

В проходящих параллельно переговорах директор ЦРУ Роберт Гейтс  предложил то же самое своему коллеге из КГБ Владимиру Крючкову. 

В ходе переговоров советская сторона настаивала на формировании в Европе общей структуры безопасности на основе ОБСЕ, созданной почти за 20 лет до этого в качестве площадки для сотрудничества между советским и американским блоками государств. Запад согласился, но уточнил, что хочет оставить НАТО, сделав альянс более миролюбивым и открытым к сотрудничеству с СССР и его союзниками по Варшавскому пакту. Еще в марте 1991 года, спустя полгода после того, как Германия стала единой, британский премьер-министр Джон Мейджор  заверялсоветского министра обороны Дмитрия Язова, что НАТО не будет продвигаться на восток и что «сам он не видит обстоятельств – сейчас или в будущем, при которых страны Восточной Европы могли бы стать членами альянса». Со своей стороны тогдашний генсек НАТО Манфред Вернер  убедил российскую делегацию (которая сообщила об этом президенту Ельцину), что лично он и 13 из 16 членов альянса против расширения. 

Все эти заверения не стали основой для каких-либо конкретных соглашений, так как Советский Союз в то время уже фактически был банкротом. Он нуждался в помощи, которую предложила ему Германия в обмен на принятие ее объединения, и, по сути, зависел от кредитов Запада. Москва была не в том положении, чтобы что-то требовать от Запада; даже ее упорство в создании общей структуры безопасности было блефом. Поэтому Горбачев, который не любит признавать, что был тогда в отчаянии и не мог сопротивляться, заявил, что Запад сдержал свои обещания. По крайней мере одно – что негерманских войск НАТО не будет на территории бывшей ГДР. 

В отличие от осторожной Германии США вели беседу с Советским Союзом как победители с проигравшим, не особенно стесняясь в предложениях Горбачеву и Шеварднадзе. Сила советского руководства исчезала так стремительно, что вообще не имело смысла давать железобетонные обещания. Поэтому позднее, когда СССР развалился, а восточноевропейские страны попросили защиты у победителей в холодной войне, также не было смысла в том, чтобы не пускать их в альянс. 

А теперь вернемся к мировоззрению Путина. Он определенно изучил советские документы 1990–1991 годов, ведь он цитировал слова Вернера о нерасширении в своей знаменитой  мюнхенской речи (2007). Кажется, Путин хочет вести переговоры с Западом так, как Запад, по его мнению, тогда вел переговоры с советской стороной. То есть заверять Запад в своей неагрессивности, отрицать военные действия на Украине, обещать уступки в Сирии, которые он и не собирался делать. Раздраженные посредники с Запада считают, что с Путиным невозможно вести переговоры: он не имеет в виду то, что говорит, и не рассказывает, чего же он хочет. Российский президент же считает иначе – что ведет диалог как победитель. 

Бывший офицер КГБ Путин какое-то время, кажется, разделял идеи Запада. По крайней мере когда работал на мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. Но изучение распада СССР – исторический факт, названный им трагедией, – почти наверняка стало одним из факторов, заставивших его пересмотреть позицию. Он убедил себя в том, что Запад реагирует только на силу. И Путин демонстрирует ее. А то, что он при этом говорит западным лидерам, – лишь прикрытие. Это та же игра, которую, как он считает, Бейкер и тогдашний президент Буш вели с Шеварднадзе и Горбачевым. Мировоззрение Путина включает в себя всеобъемлющий цинизм и недоверие. История с нарушенным обещанием – его оправдание отказа от честной игры. И, судя по документам университета Джорджа Вашингтона, не такое уж необоснованное. 

Именно поэтому у Запада с Путиным ничего не получится. Более того, весьма маловероятно, что любой его преемник сможет просто забыть эту историю с обещанием НАТО, ведь она фактически встроена в ДНК постсоветской власти России. Еще долгие годы, а то и десятилетия будет проще поддерживать конфронтацию с Россией, чем наладить доверительные отношения с ней. 

Перевод: Денис Шлянцев.

Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии